Джеффри снова протянул руку Саймону:

— Мы еще увидимся, Саймон.

Саймон пожал протянутую руку Джеффри:

— Как недруги, Джеффри, раз я снова буду с Монтлисом.

— Нет-нет, — ответил Джеффри, — я увижусь с тобой в Шрюсбери. Не забывай: я в долгу перед тобой.

Саймон улыбнулся, высвобождая свою руку из руки Джеффри:

— Раз я никому не благодарен, то не надо и мне ничьей благодарности. Мы, возможно, еще будем когда-нибудь сражаться бок о бок, как знать, Джеффри?

— Тогда мне остается пожелать тебе счастливого пути, Саймон?

— Да, Джеффри. Но в один прекрасный день мы еще встретимся с тобой, как равный с равным.

— Смотри, не забывай меня! — крикнул Мэлвэллет ему вслед, глядя, как удаляется Саймон в сторону арьергарда, где находились раненые.

— Очень странный человек, — заметил юный принц. — Кто он, Джеффри? Он очень похож на тебя, только ты темный, а он светлый.

— Сам себя он называет Бьювэллетом, сэр, а мне он единокровный брат. Я впервые сегодня встретился с ним, и он спас мне жизнь, о чем Вашему Высочеству уже известно.

Принц Генрих кивнул.

— Да, он отлично сражался! Надо, пожалуй, мне просить отца пожаловать ему звание рыцаря.

— О, если бы Ваше Высочество сделали это! Он и в самом деле заслуживает посвящения за один только нынешний день.

Принц задумчиво посмотрел вслед уже далеко отъехавшему Саймону.

— В нем есть что-то такое, что внушает уважение и притягивает к нему, — сказал он. — Но он очень холодный какой-то. Возможно, он сумеет в будущем многого достигнуть. Мне кажется, я охотно назвал бы его своим другом.

Глава IV

Посвящение в рыцари. Встреча с отцом

Поиски раненого Фалка на недавнем поле битвы оказались тщетными, но Саймона это не сбило с толку. Он вернулся в Шрюсбери, туда, откуда вышел в бой отряд Фалка, и там нашел графа Монтлиса. Милорд лежал в постели и громогласно проклинал все на свете, пока ему перевязывали раненое плечо. Саймон с грохотом ввалился к Фалку — этаким запыленным пугалом в доспехах, кое-где помятых и продырявленных мощными ударами неприятельского меча. Выглядывающее из-за поднятого забрала лицо казалось утомленным и осунувшимся, но зелено-синие глаза оставались такими же спокойными, как всегда, как будто бы за один день сражения этим глазам не довелось увидеть большего кошмара, чем за все прежние годы, прожитые Саймоном.

При виде Саймона на лице Фалка промелькнуло выражение облегчения.

— Хвала Господу! — загремел он. — Я знал — тебя не так-то просто убить!

— То же самое я думал про вас, милорд, — сказал Саймон и подозвал к себе оруженосца Фалка: — Стащи с меня доспехи, Фрэнсис.

Монтлис кивнул:

— Да-да, помоги ему, мальчик! Ты невредим, Саймон?

— Если не считать пустяковой царапины, — ответил Саймон. — Осторожно, Фрэнсис, рука! А ваша рана глубока, милорд?

— Да ну, чепуха, — сказал Фалк. — Эй, полегче, увалень несчастный! — это относилось уже к лекарю. — Я видел тебя сегодня возле Мэлвэллета, Саймон. Что за ярость обуяла тебя?

— Вовсе нет, — как бы между прочим обронил Саймон и, отстегнув свой шлем, снял его и положил на стол. — Когда вы покинули поле боя, сэр?

— Я потерял равновесие, черт побери, и надо же было мне упасть, — сердито заворчал Фалк, — а они меня подхватили и унесли, миллион проклятий им за это! Моя воля — черта с два вытащили бы они меня сюда! И это когда враг был в панике! Чем кончилось дело?

— Они обратились в бегство, — сказал Саймон.