-  Пока все, - отпустил лесовика Рудошан, удивляясь своей уверенности.

    Порыв ветра был уже привычен.

    -  Холера! - не своим голосом сказал Выр. - Это был вовкулак, ты заметил?

    -  Еще бы не заметить! - отмахнулся Рудошан. Железка за пазухой жгла ему грудь. - Н-но, милая!

    Телега сдвинулась с места.

    До вечера душа чащобы отогнала от тропы двух тупых упырей, голодного грида. Выр как стал белым еще при виде вовкулака, так и сидел мышкой на шкурках. Рудошан, обливаясь потом, призывал нового слугу и отдавал короткие приказы. Нечисть убиралась с дороги, повинуясь лесовику-бочонку беспрекословно. Но нервы натянулись до предела.

    А потом тропа вновь обратилась в дорогу, и впереди показался долгожданный просвет. Черное осталось позади.

    Рудошан остановил коня и потянулся к топору.

    -  Чего? - забеспокоился Выр. Последние несколько минут он заметно оживился, вновь обрел нормальный цвет лица и перестал напоминать покойника с отчетливо-черной бородой на молочно-белом подбородке.

    Рудошан не ответил. Извлек клин из-за пазухи и прыгнул с телеги. Выбрал сосну потолще, обошел кругом и вставил клин в трещину ствола. Обух звякнул, вгоняя железку в плоть дерева.

    Сосны дружно зашумели на ветру. Выр, глянув вверх, спросил Рудошана:

    -  Зачем?

    А тот не останавливался, пока не вбил клин полностью. Перебросил топорик в левую руку и обернулся к приятелю.

    -  Зачем? А тебе бы хотелось расстаться с душой, друже?

    Выр непонимающе глядел на него. Но не стал возражать.

    В самом сердце старого бора тоскливо завыл вовкулак, но Рудошан даже не обернулся. Впереди виднелось житнее поле и стены большого селения - Андоги.

    А над Черным гулял ветер.

    Декабрь 1995

    Москва

    ОКО ВСЕВЫШНЕГО

    (Рукопашная сказка)

    Глава первая

    1

    В вечернюю тишину вплетались мерные удары гонга. Монастырь встречал закат. Малиново-красное солнце пряталось за отроги Сао-Зу - Великого Горного Хребта, увенчанного пушистыми снежными шапками. Лишь одна дорога вела к монастырю - южная, та, что поднималась снизу, из озерной долины. Никому еще не удавалось перевалить через хребет в этом месте, хотя несколько узких троп уводили высоко в горы. Бродили неуверенные слухи, передаваемые чуть слышным шепотом, будто одна из этих троп ведет сквозь Хребты к самому северному побережью, однако уже много лет никто не ходил за Сао-Зу и не приходил оттуда.

    Монахи, собравшиеся на вечернее очищение, отбили положенное количество поклонов и разошлись по кельям-таутам. Ученики первого круга устало брели с поздних занятий, ситы-работники подметали узкие дорожки и тренировочные площадки. Скоро и они уйдут в свой таут - большую общую спальню рядом со зданием кухни. Только привратники в свете лучин будут вести неспешные ночные разговоры.

    Монастырь затих, спрятавшись за неприступными стенами, высотой соперничавшими с горными соснами. Темнело; последние лучи солнца таяли в хрупкой свежести воздуха. Холодный ветер тянул с гор, принося дыхание вечного льда.

    Путник появился на дороге вместе с первыми звездами. Он спешил; учащенно дыша, опираясь на длинный посох, изредка оглядываясь. Достиг ворот, трижды ударил тупым концом посоха в Круг Путника, чернеющий в центре правой створки.

    На стене возник привратник, бесшумно, словно летучая мышь.

    -  Да будет благословенно имя Каома! - хрипло сказал путник, склонив голову и сделав ладонью ритуальный жест.