|
— Денис, я ничего не могу понять, здесь цифры. — Какие цифры? — Три, один, точка, пять, два… Три, три, точка… Что мне делать? Здесь новая Пашкина любовница, она переполошила весь дом, скоро вернется Алена… Что мне делать? — Зависит от того, что вы хотите получить в результате. — Хочу все вернуть обратно! — Да, — помолчав, сказал Горохов. — Вам надо к Хозяину. Но я не уверен, что он вас примет. — Примет! Она заметалась по комнате. Взяла сумку. Отложила, заметив пятно крови. Снова взяла. Торопливо собрала колоду, сунула в карман джинсовой юбки. Обулась в прихожей, на всякий случай взяла теплую куртку и, секунду помедлив, распахнула дверь; на лестнице, свешиваясь с перил и поднимаясь на цыпочки, живописно располагались соседи, а в центре их внимания пыхтела раскрасневшаяся блондинка. Она давила на кнопку звонка и после того еще, как Лиза выбралась из квартиры. Соседи оживились. — Вы же видите, она не в себе, — сказала им Лиза. — Вы же видите, человек ломится в чужой дом — хоть бы участкового вызвали, что ли! — Я сама пойду в милицию! — рявкнула блондинка. — Ваша семейка вся заодно! Где Павел? Я беременная! — Павла нет дома, — любезно сообщила Лиза. — И не будет. Я его убила, иду сдаваться, — в доказательство она потрясла свернутой теплой курткой. Соседи весело заржали. Блондинка выпучила глаза: — Вы его не спрячете! Даже на том свете! Он обещал мне жениться — вот пусть и женится! Лиза воспользовалась ее замешательством и сбежала вниз по ступенькам. Мир вокруг был очень ярким. Синяя и желтая плитка на лестничных площадках, красные перила, зеленые стены; странно, Лиза никогда раньше не замечала, в какие тропические тона окрашен обыкновенный городской подъезд. Разве что в детстве, когда она вдруг будто забывала, кто она, и привычные вещи казались новыми, а собственное имя — странным. Но в детстве это чувство было жутким, как падение, а теперь она удивленно оглядывалась, как человек, впервые снявший очки с очень грязными стеклами. Она вышла во двор и на секунду остановилась, пораженная потоком свежего воздуха, силой и уверенностью солнечного света, совершенством птичьих голосов. Она слабо улыбнулась — и поняла, что не улыбалась уже много дней, что лицо ее отвыкло улыбаться и нужные мышцы едва не атрофировались. Она зашагала через двор, отлично помня и понимая, что Пашка убил Свету и погиб сам, что Алена еще ничего не знает, и жизнь с каждым шагом становилась прекраснее — может быть, потому, что каждый шаг приближал к пропасти. * * * Сиреневый куст еле вздрагивал пыльными листьями. Солнце стояло еще высоко, небо оставалось чистым, и зонтика не было в сумочке. Лиза решительно шла к остановке маршруток; огромная улица была пуста, желтая бабочка сидела на асфальте, на белой полоске дорожной разметки. В пыли у скамейки валялся измятый пластиковый стаканчик. В окошке будки обменника светились, как у кошки, глаза сидельца Игоря. Лиза подошла. Игорь смотрел на нее снизу вверх, почти подобострастно. — Я хочу поехать к Хозяину, — сказала она. — Я тоже, — сразу согласился Игорь. — Но это нельзя, если он не зовет. — Меня он звал. — Однажды звал, и вы к нему ездили. А второй раз он вас не звал. — У меня проблемы, — сказала Лиза. |
