|
Так что, по сути, речь идет о формулировке идеала галактического человека. Идеал земного человека строился в течение тысячелетий на опыте предков, на опыте самых различных форм живого нашей планеты. Идеал человека галактического, по-видимому, следует строить на опыте галактических форм жизни, на опыте историй разных разумов Галактики. Пока мы даже не знаем, как подойти к этой задаче, а ведь нам предстоит еще решать ее, причем решать так, чтобы свести к минимуму число возможных жертв и ошибок. Человечество никогда не ставит перед собой задач, которые не готово решить. Это глубоко верно, но ведь это и мучительно…
Заканчивалась запись тоже на полуслове. Честно говоря, все это до меня как-то не дошло. При чем здесь галактический идеал? По-моему, люди в космосе совсем не становятся какими-то галактическими. Я бы сказал, наоборот, люди несут в космос Землю - земной комфорт, земные нормы, земную мораль. Если уж на то пошло, то для меня, да и для всех моих знакомых идеалом будущего является наша маленькая планетка, распространившаяся до крайних пределов галактики, а потом, может быть, и за эти пределы. В таком примерно плане я принялся было излагать Майке свои соображения, но тут мы заметили, что в каюте, должно быть уже некоторое время, присутствует Вандерхузе. Он стоял, прислонившись к стене, теребил свои рысьи бакенбарды и разглядывал нас с задумчиво-рассеянным верблюжьим выражением на физиономии. Я встал и пододвинул ему стул. - Спасибо, - произнес Вандерхузе, - но я лучше постою. - А что вы думаете по этому поводу? - спросила его Майка воинственно. - По какому поводу? - По поводу вертикального прогресса. Вандерхузе некоторое время молчал, затем вздохнул и произнес: - Неизвестно, кто первый открыл воду, но уж наверняка это сделали не рыбы. Мы напряженно задумались. Потом Майка просияла, подняла палец и сказала: - О! - Это не я, - меланхолично возразил Вандерхузе. - Это очень старый афоризм. Мне он давно нравился, только все не было случая его привести. - Он помолчал минуту, потом сказал: - Насчет бортжурнала. Представляете себе, действительно, было такое правило. - Какой бортжурнал? - спросила Майка. - При чем здесь бортжурнал? - Комов просил меня отыскать правила, предписывающие уничтожать бортжурналы, - грустно объяснил Вандерхузе. - Ну? - сказали мы одновременно. Вандерхузе снова помолчал, потом махнул рукой. - Срам, - сказал он. - Есть, оказывается, одно такое правило. Вернее, было. В старом «Своде инструкций». В новом - нет. Откуда мне было знать? Я же не историк… Он надолго задумался. Майка нетерпеливо поерзала. - Да, - сказал Вандерхузе. - Так вот, если ты потерпел крушение на неизвестной планете, населенной разумными существами-негуманоидами либо гуманоидами, но пребывающими в стадии ярко выраженной машинной цивилизации, - ты обязан уничтожить все космографические карты и бортовые журналы. Мы с Майкой переглянулись. - Этот бедняга, командир «Пеликана», - продолжал Вандерхузе, - наверное, здорово знал старинные законы. Ведь этому правилу, наверное, лет двести, его выдумали еще на заре звездоплавания, выдумали из головы, стараясь все предусмотреть. Но разве все предусмотришь? - Он вздохнул. - Конечно, можно было догадаться, почему с бортжурналом произошла такая штука. |
