- Да. Я сделал видеофотографии, снимал телекамерой, снял виды и обстановку. Даже айзеном воспользовался.

- Так пришли все не откладывая, пока я буду наводить справки о твоей стародавней привязанности. Я не слишком многого прошу? Не знаю, сколько мне потребуется времени на поиски. Об Эмблерах я собирала материал два дня. Тебе все нужно - и фото, и документы?

- Нет, только резюме. И номер телефона.

Она опять отключилась, не попрощавшись. Если бы телефоны до сих пор изготовлялись с трубками, Рамирез прославилась бы тем, что бросает трубку. Я отправил в газету по факсу видео- и телеснимки и фотографии, сделанные айзенштадтом, а затем вставил ролик кадров айзенштадта в проявитель. Мне все-таки было любопытно посмотреть, что этот аппарат наснимал, хоть он и норовит оставить меня без работы. По крайней мере в нем применялась высококачественная пленка, а не та дрянь, которую суют в видеокамеры. На композицию он, конечно, не способен и навряд ли может чередовать снимки спереди и сзади, но в некоторых условиях он, пожалуй, мог сделать такую фотографию, которая мне была бы не по силам.

В дверь позвонили. Я пошел открывать. На верхней ступеньке стоял худощавый молодой человек в гавайской рубашке и широких трусах, а внизу, на дороге, еще один - в форме Гуманного Общества.

- Мистер Маккоум? - Первый протянул руку. - Я Джим Хантер из Гуманного Общества.

Не знаю, о чем я думал. Не надеялся же я, что они не станут отслеживать мой звонок? Что позволят свободно ретироваться человеку, оставившему на шоссе мертвое животное?

- Я просто хотел заехать к вам и поблагодарить вас от имени Общества за то, что вы позвонили и сообщили о шакале. Можно мне войти?

Он улыбался - так открыто, дружелюбно, уверенно, словно полагал, что у меня хватит глупости сказать: "Не понимаю, о чем вы говорите" - и захлопнуть решетчатую дверь, за которую он держался.

- Просто исполнил свой долг, - улыбнулся я в ответ.

- Мы высоко ценим таких понимающих свою ответственность граждан, как вы. С такими нам гораздо легче работать. - Он вытащил из кармана рубашки сложенный листок-выписку. - Мне надо только кое-что проверить. Вы работаете репортером в "Сан", не так ли?

- Фотожурналистом.

- А машина "хитори", в которой вы ехали, принадлежит газете?

Я кивнул утвердительно.

- В ней есть телефон. Почему вы не воспользовались им? - Человек в форме нагнулся над "хитори".

- Я не сообразил, что в ней есть телефон. Газета только что приобрела эти машины. Я лишь второй раз ехал на ней.

Раз они знали, что газета поставила в "хитори" телефоны, значит, им было известно и то, что я сейчас сказал. Интересно, откуда они получили информацию. По общественным телефонам-автоматам можно было Свободно звонить, и разговоры по ним вроде бы не записывались. Если они прочли номер моей машины на кадрах дорожной камеры, то узнать, кто на ней ехал, могли только от Рамирез, а если бы они с ней говорили, она вряд ли стала бы так весело заявлять, что ей ни к чему конфликты с Гуманным Обществом.

- Вы забыли, что в машине есть телефон, и потому поехали по... - он заглянул в свою выписку, и мне показалось, что он что-то отмечает, наверное, в кармане у него лежал магнитофон, - дороге 7-11 к углу улиц Макдауэлла и Сороковой и позвонили оттуда. А почему вы не дали дежурному Общества своего имени и адреса?

- Я торопился. Я должен был исполнить два поручения до полудня, второе в Скоттсдейле.

- Значит, поэтому вы и не оказали помощи животному, потому что торопились.

"Ах ты подлец!" - подумал я, а вслух сказал:

- Нет. Помощи я не оказал, потому что никакой помощи оказывать не надо было.