Вот уж над горами, Над Изой висит, Точно в рог ветрами, По небу трубит.

На плато, пред Изой, Лунный призрак встал, И дыханьем чистым, Крылья он собрал.

Только был драконом, О семи главах, Против всех законов Принц на небесах.

Он идет прекрасный В лунной чешуе, Говор многогранный, Льется в тишине:

"Я рожден был небом, Полную Луной, Звезд копнистым стогом, Вечную тоской.

Я летал по небу, И не знал приют, Слышал, как по свету, Скалы темные поют...

И видел я много такого, Что вам не приснится и в сне, Отнюдь и совсем не земного, В холодном небесном огне.

Познал я миры, где хлад вечный, Бывал там, где мертвая вонь; Узнал я простор бесконечный, Узнал, что есть вечный огонь.

Но, где бы я не был, поверьте, Каких бы чудес не видал. Нигде - вы поверьте, поверьте! Нигде я любви не встречал!

О как же, прекрасен сей космос, Как холоден, как одинок! Как жалок пред ним тихий голос, Как пламень страданий высок!

За годы безмолвных скитаний, Я понял, что ада есть кровь, За годы безумных страданий, Постиг, что есть в мире любовь.

И вот я вернулся на Землю, Пред вами, о Иза, стою, И вам говорю и страдаю: "Люблю! Да люблю! Вас люблю!"

Поймите, о Иза, родная, Как страстно я вас полюбил, Когда, твоя песня земная, Достигла небесных светил.

Постигни, как сердце кочнулось, Лишь только коснулась его, Лишь только ко мне обернулась, Как много свершилось всего!

Узнай, как люблю, как страдаю, Я после холодных веков, Пред вами в мученье мерцаю, Как солнце среди облаков!

И вот, о прекрасная дева, Зову вас с собою в полет, Пусть взмоем из пламени чрева, Пусть мир весь пред нами замрет.

Возьму я вас к Лунному морю, Где замок мой тихий стоит, Настанет конец темну горю, И боль навсегда пусть сгорит.

Дай же руку, прекрасная Иза, Вместе к лунному свету взойдем, Я клянусь: там ты будешь счастлива, Ты покроешься лунным дождем."

Иза, дочь горделивого князя, Чует: в сердце пылает огонь, Страсть - то крови горняцкой стязя, Зугудел, застучал, словно конь.

Только взглянула в очи бездонные, Где огонь дальних странствий пылал, Да увидела власы червонные, Где Луны свет бездонный сиял...

И она протянула уж руку, Тут настал бы счастливый конец, Но пророчит печаль да разлуку, Глас, что врезался в пламень сердец.

Из-за камня старик выбегает, Именем просто Махараджа, И в руках его сталь уж сверкает, Нет спасенья от боли ножа...

Тот старик, расскажу я вам вкратце, Родом был из богатой семьи, Но от пьянства сумел он остаться, К полстолетью без денег - увы!

И давно своей льстивой натурой, Он в доверье в дом Изы вошел, И давно на лошадке каурой, Свата - сына к невесте привел.

Он замыслил расхитить именье, Все приданное в рот поглотить, И давно уже старца терпенье, Начинало от жажды бродить.

Часто-часто следил за невесткой, Что да как - нет измены ли где? Он считал ее просто довеской, К своей мелочной, подлой мечте.

Что же видит: какой-то безумец, С неба рухнул и счастье забрал! Вот бежит уже стар кровопивец Как тогда гневно он закричал!

"Эй, кто б нибыл ты! Ну-ка, постой-ка! Откажись от безумной мечты! Убирайся же прочь, как воровка!"

Выступает вперед витязь лунный, Выставляет в знак дружбы ладонь: "Что кричишь ты, старик, как безумный, Иль не видишь любви ты огонь...

Впрочем, знай - я из знатного рода, И невест не привык похищать, Пусть кричит жара сердца природа, Честь моя говорит - промолчать.

Я согласен с отцом этой девы Говорить о священной любви, Пусть же слов твоих злобные севы, Непрольют нынче нашей крови."

Зашипел слабовольный сей старец: "Будь по твоему - утром придет, Ведь сейчас, сей заслуженный горец, В снах священных, о нищий! - плывет."

"До утра мне ждать, право, не гоже, В свете звезд моя сила живет, Свет же дня - есть та грань на сверкающем ноже Солнца свет одну муку несет!"

Тут взметнулась копна черно-Иза, "Это ты уходи, злой старик, Сына толстого ласка противна, Она такой же как ты пуховик!"

Повернулась тут к лунному князю, Тихо шепчет: "Пусть брызжет он грязью, Ты скорей меня в небо возьми.