— Я уже пробовал, командир. Ничего не выходит.

            — Смажь мылом. И если и тогда не поможет, придется тебе расстаться с пальцем.

            Экипаж в полном составе собрался в навигационном салоне. Все стояли лицом к стенке корабля.

            — Выбросите-ка все это, и побыстрее, — приказал Лагерссон, едва закончился осмотр.

            Четверо людей подняли брезент с собранными вещами и направились в шлюзовую камеру. Пять минут пролетели в напряженном, угрюмом молчании. Наконец зажегся зеленый глазок, затем красный и снова зеленый.

            — Что показывает индикатор?

            — Двести пять килограммов лишку, командир.

            Арне Лагерссон растерянно провел по лицу рукой. Выброшены все столы, диваны, кухонные инфраплиты, предохранительные ремни, посуда. Они лишились всего, что создает определенный комфорт, освободились от того, что не является предметом крайней необходимости. Чем же еще можно поступиться?

            — Фултон! — сказал командир. — Сколько осталось аварийных скафандров?

            — Пять.

            — Три выбросите. Доктор Паульсен, пойдемте со мной. Нам нужно обсудить вопрос о рационе.

            Едва доктор и командир корабля поднялись наверх, космонавты, взволнованные и обеспокоенные случившимся, разбрелись по залу. Одни уселись прямо на пол и, сжав голову руками, застыли неподвижно с закрытыми глазами; другие, стараясь не думать о трагической перспективе, пытались шутить и смеяться.

            Боба Арджитая, девяностокилограммового верзилу и здоровяка, окружала небольшая группа людей.

            — И что это за штука — сила тяжести? — деланно-наивным тоном спросил Боб.

            — Сразу видно, что ты осел. Сейчас я тебе объясню, дуралеи. — Его приятель Джо, стоявший рядом, засучил рукава. — Представь себе, что ты сидишь у себя в небоскребе, на сорок первом этаже. Так вот, я беру тебя за шкирку и выпихиваю в окно. А потом вдруг отпускаю. Ну как, сообразил? Что тогда произойдет, а?

            — Это ты зря, Джо, — сказал кто-то. — Ровным счетом ничего не произойдет. Боб из духа противоречия возьмет да назло тебе не упадет.

            Кто-то засмеялся, кто-то в сердцах пожал плечами, а те, кому надоело слушать плоские остроты, отошли.

            — Кроме смеха, друзья, — сказал Боб. — Я и в самом деле этого не понимаю. Нечего строить из себя всезнаек — ведь вам известно ровно столько, сколько мне — Индикатор показывает, что у нас двести пять килограммов лишних. Так неужели, черт побери, из-за каких-то жалких двухсот килограммов мы должны торчать на этом Титане? Попробуй тут разберись.