Девочка долго плакала, печалилась, но избавляться от ребенка не хотела. Родились у нее двое детей — девочка и мальчик. Пришлось девочке бросить университет и думать, как жить дальше — вернуться назад в свой город, к маме она не могла, мама болела все время и сама нуждалась в помощи, да и стыдно было возвращаться.

Девочка, еще будучи беременной, познакомилась в женской консультации с веселой, молодой украинкой Олесей, которая тоже ждала ребенка и жила по соседству — в рабочей общаге, вместе со своим мужем. Олеся работала на рынке продавцом, она-то и предложила нашей девушке работу. Ее хозяин, кавказец, искал продавца, и не на рынок, в тряпичную палатку, а в овощной мини-магазин, поэтому ему нужна была женщина с российским гражданством и регистрацией — чтобы все официально для демонстрации проверяющим своей законопослушности.

Так девушка стала работать продавцом. Хозяин ее не обижал, никаких непристойных предложений не делал, она подрабатывала, помимо основной работы, — мыла полы в подъездах и госучреждениях, в которые смогла устроиться. Конечно, она мечтала найти такую работу, чтобы устроить деток в хороший садик, восстановиться в университете на заочном отделении.

Однажды она задержалась на работе — сдавала смену, а тут как раз пришел товар, пришлось все пересчитывать со сменщицей. За ней зашла Олеся, подождала ее, и они вместе пошли домой. Возле них остановилась машина, из нее выскочили три парня, затолкали девушек в автомобиль и увезли в Подмосковье, в какой-то страшный дом.

Пятеро уродов, нелюдей решили отметить какое-то удачное дело водкой, наркотиками и понравившимися девчонками. Их раздели, привязали к кроватям и… Первые несколько часов Ирина кричала, плакала, умоляла, потом впала в ступор, почти ничего не чувствуя, периодически теряя сознание. Олесе доставалось больше, может, потому, что она кричала, сопротивлялась, обзывала выродков. Вечером второго дня Олеся умерла.

Ирина, поняв это, снова потеряла сознание, когда пришла в себя, решила, что и сама тоже умерла — было тихо. Она осмотрелась и поняла, что все пятеро спят, обколовшись, перепив. Руки и ноги ей давно развязали, чтобы удобней было издеваться, понимая, что ходить она уже не может.

Как она смогла выбраться из дома, натянуть на себя какие-то лохмотья, которые там нашла, и, главное, как добралась до дороги, она и сама не помнила.

Но смогла точно рассказать оперативнику, который пришел в больницу взять у нее показания, где находится этот пыточный дом. Выродков арестовали — они так и не проснулись, когда в дом ворвалась группа захвата.

Олеся была там же, все еще привязанная к кровати.

— Дай мне сигарету! — хрипло потребовала Сашка у Ивана.

Он достал сигарету из пачки, протянул, щелкнул зажигалкой, давая ей прикурить. Она затянулась, посмотрела вдаль.

Уже давно сумерки сменились темнотой, Коля опустил сетку от комаров, уютно отделившую летнюю кухню от остального мира, мирно потрескивали дрова, брошенные в мангал для освещения. Когда он все это сделал, Сашка не заметила.

Она ничего не замечала, когда говорила, сейчас только вынырнула, очнулась от воспоминаний. В разлитой тишине, нарушаемой еле слышным лягушачьим хором, так нереально ужасно, несовместимо с жизнью было все, о чем она рассказывала.