— А в этой вашей официальной сводке, — спросил вдруг доктор, — что за головная группа была?

— Пятнадцать танков, двадцать «БМП», сорок человек пехоты.

— Это по два пехотинца в «БМП», что ли? — засмеялся врач. — Товарищ полковник, да вы и правда смеетесь.

Максим, чертыхнувшись, едва не шлепнул себя ладонью по лбу. В самом деле, как же он сразу не подумал? Сорок пехотинцев? Маловато для двадцати БМП. Ерунда какая-то.

— И техники что-то слишком много на одну-то роту. — Врач покачал головой. — Я ведь до того, как сюда попал, в Афганистане в госпитале служил. Там мне и капитана присвоили. — Он посмотрел куда-то в сторону. — Знаете, что я думаю, товарищ полковник? Между нами. Думается мне, что кто-то танки эти и «БМП» толкнул налево, а ребят подставили, чтобы следы замести.

— Я тоже так думаю, — согласился Максим. — Теперь так и думаю. Ладно, желаю здравствовать, товарищ капитан. — Максим козырнул.

Врач засмеялся:

— Да бросьте, товарищ полковник. Я ведь все равно честь отдать не могу. К пустой голове-то руку не прикладывают.

— Да, — Максим улыбнулся. — Все правильно. Я, наверное, заеду еще на днях.

— Зачем? — не понял капитан.

— Надо же этим ребятам рассказать, что в армии еще не все покупаются и продаются. И не все пьют с начальством коньячок и лимончиком с осетринкой закусывают.

— Да ну, бросьте. Закусывать коньяк осетриной? Это пошло, — капитан засмеялся. — Но в любом случае, удачи. Думается мне, этим вечером вы нажили себе целую свору доброжелателей. Так что удача вам очень понадобится. — Он подумал и добавил тихо: — Всыпь этим говнюкам по первое число, полковник. Так, чтобы они забыли, на каком свете находятся.

— Спасибо, капитан. Постараюсь.

Доктор пожал Максиму руку, повернулся и зашагал обратно.

Максим несколько секунд смотрел в его обтянутую халатом сутулую спину, а затем вышел в морозную ночь.

Глава тридцать вторая

Проскурин посмотрел на высокий кирпичный забор. В общем-то, уже было ясно, что этот вариант — пустышка. Здесь нет ничего, кроме ночи, крыс и бродячих собак. В конце концов, цементный завод — не самое подходящее место для хранения самолетов. Но он все равно решил обойти забор в надежде найти какую-нибудь дыру и оглядеться внутри.

Стена оказалась на удивление добротной, высокой, метра два с половиной. За ней было тихо и темно. От ворот Проскурин успел разглядеть черные громады завода и поблескивающие тускло-серым в свете луны цементные баки. Снаружи на воротах болтался огромный амбарный замок, ржавый, но с довольно свежими спилами. Наверное, кого-то, как и Проскурина, одолевало любопытство.

Майор на всякий случай передернул затвор пистолета и, поставив его на предохранитель, сунул в карман. Если что, можно будет выстрелить прямо через ткань, не вытаскивая.

«Ну вот, — усмехнулся он про себя, — ты уже уподобляешься настоящему гангстеру».

Проскурин обошел завод с торца, свернул за угол «остановился. Тут, со стороны леса, было темно хоть глаз коли. С трудом различались лиловые пятна Кустов, чуть заметно выделявшиеся из общей черноты ночи. Да еще, как назло, луна скрылась за тучами. Вытянув перед собой левую руку, Проскурин медленно, короткими шажками, двинулся вперед. Под Дельцами ледяными стрелами прошли ветви то ли кустарника, то ли низкого дерева. Майор наклонил Их, сделал еще несколько шагов и остановился. Он «Яруг четко различил впереди, шагах в четырех, прояви. Здоровенную такую дыру в стене.