И вот Зубастик разбередил мою рану, да так, что она не просто за кровоточила, а изошла фонтанами яркого кармина. Грудь мне разрывало незримыми клычищами, в голове гудело, как в пустой бочке, по которой долбят палкой. В солнечном сплетении и вовсе творилось демон знает что. Казалось, кто-то вкручивает в него здоровенный ледяной штопор.

    -  Глотни малость, - посоветовал Квирсел, кивая на столик у окна, где стояло в графинчике вино.

    Я с трудом дополз, налил, выпил. Пролившись на уже принятый джин, вино шваркнуло мне в мозг, но, кажется, легче не стало. Я так и трясся. Сел на пол и обхватил свои колени, точно боялся, что они от меня убегут.

    - Значит, никто в твоем кругу не знает? - спросил мопс.

    - Никто. Меня это удивляет.

    - Меня тоже, - заметил чародей. - Оскорбленная женщина, как правило, страшнее каменного тролля. Знаешь, ты серьезно упал в моих глазах. В моем мире за такие безнравственные проступки отрывают ноги.

    - Хорошо, что мы не в твоем мире.

    - Да, тебе повезло. Но факт остается фактом: ты обнадежил девушку, бросил ее и скрылся как последний…

    - Знаю, все знаю! Трус! И ты прав - все рано или поздно всплывает. И это всплыло! Горе мне! Знаешь, что я думаю? Это ловушка! Изенгрим все узнал и специально заманивает меня в «Алмазное заклинание», чтобы в темном уголке переломать мне хребет! Видел, какая странная у него была физиономия?! Поверь, в клубе полно мест, где можно без свидетелей выяснить отношения по-мужски!

    - Может, ты и прав, - сказал Квирсел. - Тогда тебе это будет уроком.

    - Уроком? О жестокосердное создание! Ты хочешь, чтобы Изенгрим сделал из меня омлет? Я не могу с ним драться, он сильный! Он занимается спортом - верховой ездой, бегом, поднятием тяжестей!

    - Пара-тройка синяков тебе не помешает. Может быть, они поставят твои мозги на место, - фыркнул мопс.

    - И ты, Квирсел! - возопил я и выбежал в коридор. Долетев до дальнего его конца, вернулся и сунулся в дверной проем: - Значит, так, да?

    - Что? - спросил мопс, щурясь.

    - Ты встал на его сторону?

    - Если Изенгрим хочет с тобой разделаться, то да.

    В этот момент я ощутил себя пиратом, высаженным соратниками на берег необитаемого острова. Ну если уж лица (точнее морды) из ближнего круга отвернулись от меня, то пиши пропало.

    Что делать дальше, я совершенно не представлял. Что со мной творилось, тоже. Вспоминая о Талуле, я испытывал одновременно и неистовое желание увидеть ее, и стремление удрать из Эртилана как можно дальше. Периодически чаши весов колебались. Будь я псом и увидь перед собой полную луну, я бы сел на пригорке и завыл в голос.

    - Напиши ей письмо, - сказал мопс. - Объясни, расставь все по местам. Попроси прощения. Доведи до ее сведения, что был круглым дураком.

    - Боюсь, она и так это знает.

    - Ага, и, думаю, тебе давались определения похлеще.

    Со всего маха я брякнулся на стул, ибо нижние конечности мои превратились в макаронины.

    - Однако есть и светлая сторона, - сказал Квирсел.

    - Какая?

    - Помнишь, что сказал Изенгрим? «Талула передает тебе пламенный привет!»

    -  И?

    - Акцент, я полагаю, следует сделать на слове «пламенный».