– Препарат уничтожает память?

– Временно блокирует. Синтетический гормон «пакисинтон». У него есть побочные эффекты. Опасная вещь – если принимать в больших дозах, можно стать инвалидом. Мисао, онемение руки прошло?

Мисао удивленно посмотрела на свою левую руку.

– Я совсем позабыла.

– Значит, все в порядке.

Эцуко поежилась. На краю какой ужасной бездны стояла Мисао!

– Мисао оказалась втянутой в наш замысел, когда ночью одиннадцатого августа вернулась с Кадзуки в «Ла Пансу». Ее появление застало нас врасплох. Узнав, что Кадзуки раздает препарат, я насмерть перепугался…

В этот момент Ёсио, подняв руку, прервал разговор:

– Машина впереди остановилась.

50

Юдзи наконец заставил себя сдвинуться с места и поднялся по лестнице. Окно на балконе сбоку от двери было распахнуто. Видимо, Саэгуса ударил рукоятью пистолета – возле шпингалета зияла зубчатая дыра. Комната внутри была буквально затоплена тьмой, окутана тишиной. Юдзи с опаской приподнял фонарик и осветил помещение.

Скорее всего, гостиная. Диван, накрытый покрывалом с цветочным узором, овальный стол. Во всем неожиданный порядок. В глубине – дверь, видимо, ведущая в кухню: край раковины отразил желтоватый луч фонарика. Переступив порог, Юдзи вошел в дом. Чем‑то пованивало. Уж не трупный ли запах? – подумал он. Запах прокисшей крови…

Вряд ли он или Акиэ прибирались в доме после убийства. Все должно остаться таким, как было. Наверняка на ковровом покрытии сохранились пятна крови. На стенах, на потолке, на мебели – следы зверского убийства…

В темноте дома воспоминания ожили, подступили, нахлынули. Все то, что он здесь видел, что пережил. Труп у стены. Разбитая ваза. Разбросанные по полу розы. Разбрызганная кровь и… и…

Среди наваленных на диване подушек, пропитанных кровью… тотем.

За спиной что‑то скрипнуло. Он резко, как на пружине, развернулся. Перед ним стоял Саэгуса.

– Извини, это я. Ты в порядке?

Юдзи молча кивнул.

– Где Такаси?

Саэгуса поднял глаза на потолок.

– На втором этаже. Спит как убитый.

Юдзи посмотрел ему в глаза. Лучи фонариков скользили по стенам, бледный отсвет ложился на их лица.

Как жутко он выглядит! – пронеслось в голове Юдзи. Совсем не тот Саэгуса, к которому он привык. Холодное, безучастное лицо незнакомого человека. Увидев такое на улице, невольно отводишь глаза в сторону и торопишься пройти.

– Идем, – сказал Саэгуса. – Чем быстрее покончим, тем лучше.

Развернувшись, пошел. Дверь между кухней и гостиной распахнута настежь. Дальше – лестница.

Несмотря на хромоту, поступь Саэгусы сейчас была намного тверже, чем у Юдзи.

Ступени не скрипели. Дом еще совсем новый, подумал Юдзи. Люди, построившие дом, собиравшиеся в нем жить, были убиты.

Даже не успели обжиться. Запах краски еще не выветрился, дерево не просохло. И однако хозяева убиты, дом стоит пустой, похожий на зомби…

Саэгуса пересек площадку и остановился перед дверью. Она была приоткрыта на несколько сантиметров. Безмолвно, одним движением головы он сделал знак Юдзи приблизиться.

Юдзи отворил дверь. Луч фонарика, взметнувшись, высветил ножки кровати. Поднялся еще выше. Показалось вздыбленное белое одеяло.

Затем появилась рука.

Юдзи затаил дыхание.

Поводил фонариком. Луч упал на плечо, скользнул на подбородок, перескочил на лицо. Нет сомнений – на кровати лежит юноша. Вот только лица не видно. Может, слишком темно?

Нет, не поэтому.