Лишь один раз Эцуко спросила у нее:

– Мисао, теперь, когда ты вновь обрела себя, ты себе нравишься?

Немного подумав, Мисао покачала головой.

– Кажется, ничего нового я не обрела.

– Неужели?

– Я всегда была такой, какая я есть.

– И что? Ты собой довольна?

Мисао, рассмеявшись, кивнула.

– Довольна. Ведь я так старалась. Совершала глупости, но старалась. Разве не поэтому вы, госпожа Сингёдзи, смогли меня спасти?

– Может быть, – ответила Эцуко.

– Госпожа Сингёдзи… У меня к вам одна просьба.

– Что такое? – удивилась Эцуко.

– Мне нужно кое‑что вернуть Саэгусе. Но мне кажется, будет лучше, если это сделаете вы.

Эцуко встретилась с Саэгусой в начале декабря, в воскресенье.

Место назначила Эцуко. Выбрала парк Уэно. Она как‑то стеснялась встречаться с ним в каком‑нибудь замкнутом пространстве, пусть даже в кафе.

Судебный процесс шел в нескольких направлениях – «смерть Такэдзо в результате несчастного случая», «насильственное применение опасных медицинских средств» в отношении Мисао, и то же – в отношении Юдзи и Акиэ. Наверняка и Эцуко предстояло не раз выступать в качестве свидетеля.

По делу о «трагедии в “Счастливом приюте”» были арестованы люди, нанятые Такэдзо, им было предъявлено обвинение в убийстве. Эцуко чувствовала неудовлетворенность, поскольку Такэдзо и Такаси, в связи со смертью, уже не подпадали под действие правосудия. Ни осудить одного, ни восстановить доброе имя другого – с юридической точки зрения – было уже невозможно. Ее возмущал принцип, по которому смерть обвиняемого делала его неподсудным. На что Ёсио говорил, что, может, это и к лучшему.

Сюдзи Сома был несовершеннолетним, поэтому его имя не упоминалось в прессе. Было установлено, что он угрожал Такэдзо огнестрельным оружием, но, учитывая тот факт, что Такэдзо в свою очередь приставил нож к горлу Акиэ Миёси, можно было рассчитывать на снисхождение суда.

Радовало уже то, что ужасающие порядки в Клинике Катадо вызвали бурю возмущения. Вот только положение доктора Сакаки оставалось неопределенным.

– Вас отпустили на поруки? – спросила Эцуко, шагая по аллее, устланной опавшими листьями.

– Да.

На Саэгусе был плотный серый пиджак и черные брюки. Кажется, подстригся. Увы, он выглядел постаревшим.

Пресса и общественное мнение были на стороне Саэгусы. Но это ничего не значило, к тому же раздавались голоса, что его поступок ничем не лучше суда Линча.

Но Эцуко назначила встречу не для того, чтобы обсуждать прошлые события.

– Мисао просила вам передать…

Порывшись в сумочке, она что‑то протянула Саэгусе.

Булавка для галстука.

– Она подобрала ее на крыше универмага, когда следила за вами.

Взяв булавку, Саэгуса расплылся в улыбке.

– Спасибо…

– Она хотела сразу отдать, когда подобрала, погналась за вами, но вы исчезли. Ей показалось, что это какой‑то памятный подарок.

Саэгуса показал булавку Эцуко.

– Посмотрите на обратной стороне.

«Автомастерская, отдел продаж».

– Это сувенир по случаю юбилея отдела продаж подержанных автомобилей. В то время все, кто там работал, получили такие же.

Эцуко, подняв глаза, встретилась взглядом с Саэгусой и рассмеялась.

– Вы до сих пор ею пользуетесь? Не слишком‑то вы следите за своим внешним видом.

Саэгуса пожал плечами.

– Я во всех отношениях – опустившийся субъект.

– Мне так не кажется.

Некоторое время они шли молча.

– Пожалуйста, объясните мне одну вещь, – собравшись с духом, начала она.