– Я не мог. – Доктор грустно улыбнулся. – У меня есть дети. Я не хотел, чтобы они остались в семье Мураситы. Обратиться куда‑нибудь с жалобой – силы неравные, перспектив никаких. Поэтому когда господин Саэгуса подошел ко мне с просьбой о помощи, я ухватился за этот единственный шанс и согласился.

– Кажется, вы не договариваете, – сказал пожилой мужчина, как выяснилось, отец Эцуко. – Вы ведь наверняка догадывались, что вина за трагедию в «Счастливом приюте» лежит на вашем тесте?

Доктор кивнул.

– Интуитивно догадывался.

– Интуиция редко подводит родственников.

Сакаки имел клинику в Токио, и это давало ему свободу действий. Он притворялся, что слепо предан Такэдзо, и вел, так сказать, двойную игру.

– Я считаю, доктор Сакаки принял единственно правильное решение, – веско проговорил отец Эцуко.

Юдзи поднял глаза и посмотрел на доктора.

– Ваше участие в этом деле может плохо для вас кончиться, – сказал он. – Если случившееся получит огласку, вас могут лишить медицинской лицензии.

Сакаки крепко сжал губы.

– Я к этому готов. У нас были споры об этом с Саэгусой… Ничего страшного. Как бы ни сложилась моя судьба, все к лучшему. Я знал о том, что творится в клинике, и ничего не сделал. Страшась профессора, даже, случалось, помогал ему. Может быть, благодаря моему участию стало возможным синтезировать «пакисинтон» и испытать его действие на людях… – Сакаки покачал головой. – Именно поэтому профессор смотрел на меня как на своего подельника и не допускал мысли, что я могу его предать. Одного поля ягоды.

– Ужасно то, что вы говорите…

– Увы, это так. Трусость не может служить оправданием. Я жил в постоянном страхе. Рано или поздно вскроются безобразия, творящиеся в клинике. Это должно неизбежно произойти. Я подумал, что лучше один раз совершить достойный поступок, чем трястись всю жизнь.

Эцуко одобрительно кивнула.

– Но если бы я в одиночку поднял бунт против профессора, это бы ни к чему не привело. Он бы переложил ответственность на других врачей, а сам вышел сухим из воды. В подобных ситуациях он проявлял дьявольскую изворотливость. Я решил, что мой долг – помочь Саэгусе осуществить то, что он задумал. Нельзя было упускать такой шанс! – Он невольно сжал кулаки и с печальной улыбкой добавил: – А о своем будущем я стану думать после того, как расквитаюсь с прошлым.

Юдзи посмотрел на Саэгусу, прося продолжить рассказ. Тот, немного откашлявшись, сказал:

– Итак, у нас все шло по плану, когда…

– Появились мы, – вставил Юдзи.

Саэгуса кивнул.

– Мы с Сюдзи запаниковали. Такэдзо сходу заявил, что проще всего вас устранить. Получилось, что пытаясь поймать на крючок Такэдзо, мы подвергли вас смертельной опасности.

– Будь его воля, нас бы уже не было в живых, – сказал Юдзи, сжимая руку Акиэ.

– Таким образом мы встали перед необходимостью изменить наш первоначальный план и убедить Такэдзо, что вас ни в коем случае нельзя убивать. О том, как после развивались события, вы знаете со слов самого Такэдзо.

Саэгуса вкратце пересказал его признания для тех, кто не слышал.

– Я должен извиниться, но мы не смогли переубедить Такэдзо, решившего во что бы то ни стало стереть вашу память. Напрасно я уверял его, что и в обычном состоянии без труда смогу заманить вас в западню и заставить убить Такаси.

– Я тоже должен попросить у вас прощения… – вмешался Сакаки. – Если бы мы стали слишком настойчиво его отговаривать, Такэдзо мог бы что‑то заподозрить.