– Мне нужна именно сегодняшняя ночь, – говорил Саша. – Извините, Ирина Васильевна... Звезда слабеет, Вадим, рентгеновская новая гаснет, завтра может не быть погоды, и кто еще согласится наблюдать такой слабый объект?

– Ты видела астрономический цирк, Ира? – спросил Вадим. – Сегодня увидишь. Я могу запросто снять не то, что надо. Никогда не занимался звездами. А этот корифей пришел ко мне со своей авантюрой, зная, что Другие откажутся наотрез.

– Вот-вот, – быстро вставил Саша. – Я знаю твой характер – бросаешься на все неисследованное.

– Что такое рентгеновская новая? – спросила Ирина.

– Неожиданная вспышка на рентгеновском небе, – пояснил Саша. – Появляется яркая рентгеновская звезда и через месяц-другой гаснет. Чаще всего навсегда. В некоторых случаях, как сейчас, рентгеновской вспышке соответствует и оптическая...

– В некоторых, – буркнул Вадим. – Причем довольно слабая. Нужно хотя бы окрестности посмотреть на Паломарском атласе. Пойдем на телескоп, корифей...

Ирине пришлось долго звонить, пока за стеклянной дверью не появился усатый вахтер в накинутом на плечи тулупе. В проходной горел электрокамин, было тепло, и Ирина постояла минуту, прежде чем подняться под купол.

Вадим стоял у окна и смотрел в черноту ночи. Чтобы лучше видеть, он погасил под куполом свет. Ирина тотчас ударилась обо что-то головой и застыла.

– Что с тобой, Вадим? – тихо спросила она.

– Сегодня дважды был там, – сказал Вадим. – Так часто никогда не было. Странная планета...

Он отступил в темноту и исчез. Под куполом заурчало, сверху заструился колючими лучами звездный свет – купол раздвинулся. Визгливо заработали сервомоторы люльки. Ирина увидела уходящее вверх пятно и почувствовала себя ужасно одинокой, будто Вадим поднимался не под купол, а в другую галактику. Она прислонилась лбом к стеклу, но снаружи было темно, и Ирина не могла понять, что мог там разглядеть Вадим.

"Мы на все смотрим по-разному, – подумала она. – И думаем по-разному. Может, потому, что я не могу поверить в реальность Странностей? Возможно, Вадим и гений контакта в другом мире, но здесь он просто астроном, достаточно посмотреть в его глаза, когда он говорит о небе. Весь мир для Вадима как сцена с реальными фигурками, очень реальными, прямо настоящими, но...

Гений контакта! Странно все это. Даже не то странно, что он единственный специалист по контактам с внеземными цивилизациями на несколько веков. Но должен ведь быть еще и труд, который делает гения творцом. А у Вадима все слишком просто. Что знает он о контактах с иным разумом? Два века прошли мимо него. Что-то не так, или он не обо всем пишет и говорит".

"Ну и ну, – подумала Ирина, – я рассуждаю так, будто поверила. – И тут же оборвала себя: – Значит, поверила".

Она очнулась от визга спускающейся люльки. Вадим подошел к пульту сосредоточенный, усталый, это чувствовалось не по лицу, а по замедленным движениям. И по молчанию.

– Не молчи, пожалуйста, – попросила Ирина. – Когда ты молчишь, мне кажется, что тебя здесь нет... Что ты думаешь о будущем? Не о том, далеком, а о своем собственном Что станешь делать завтра? Или через три месяца? Все время ждать, когда появится он... Арсенин?

– Прости, Ира, – сказал Вадим, – сейчас я просто не знаю, на каком я свете... Я выгляжу сумасшедшим, да?

– Нет, ты выглядишь уставшим от своего Арсенина. Не понимаю я, Вадим... Допустим, ты гений контакта. Но у тебя нет знаний, ты не работал в этой области. Никто не стал гением на досуге, между делом. Чтобы достичь в чем-то совершенства, нужно ведь чертовски много работать.

– Гений – это труд, да? Но где сказано, что труд должен быть виден всем? И даже самому гению?

– Ну, знаешь.