Гермиона потом долго смотрела на свою запись «Если с вами Поттер, то…»:

— Неужели я действительно это записала? — она прыснула в подушку, надеясь, что Гарри никогда не увидит этой записи.

На следующий день Гермиона под его руководством закончила настройку чар и ушла с полным карманом денег и напутствием не попадаться.

То ли профессору Снейпу надоело кошмарить учеников, то ли он уставал на «второй работе», а может быть решил, что с них Амбридж хватит, но вел он себя почти нормально. Язвительные замечания не в счет, он бы умер, если бы никого за целый день не оскорбил. Но Гермиона склонялась к мысли, что, скорее всего, уставал. Потому что его змеи распустились просто до жути. Видя его усталость, а иногда замечая, как он поводит плечами, чтобы хоть немного унять боль в мышцах, Гермиона поняла, что змееныши всегда находились в ежовых рукавицах, раз не позволяли себе слишком уж многого. А сейчас их декану было не до них, поэтому они почувствовали, что поводок ослаб, и пустились во все тяжкие.

Когда на заседании ОД они начали разучивать патронусов, Гермиона вспоминала только один-единственный момент, когда профессор Снейп лежа под ней весело рассмеялся. Ведь именно в этот момент она поняла, что влюбилась. Серебристая выдра вырвалась из палочки и принялась нарезать вокруг нее круги.

А потом их засекли и уволили Дамблдора.

В отличие от Гарри, Гермиона мазохисткой точно не была, поэтому после первой же отработки с кровавым пером накатала, пользуясь советом Северуса, письмо министру Фаджу, в котором она не просто пожаловалась на неправомерность наказания, но и предупредила, что если меры не будут приняты, то следующее письмо уйдет во все маломальские издания с колдографиями процесса. Кто-нибудь его опубликует, и вот тогда… Что будет тогда, она оставила на фантазию министра.

Фантазия у Фаджа работала нормально, потому что никаких кровавых перьев больше не было, Амбридж бросала на нее злобные взгляды, но старалась лишний раз не трогать.

Проверка Амбридж у профессора Снейпа ее позабавила. Он сразу запихал ее в угол, очень четко дав понять, что если она будет мешать… Намек был понят. Задав пару ничего не значащих вопросов, Амбридж села в свой угол и до конца урока профессора не нервировала.

Когда он отвечал на вопрос про ЗОТИ, Гермионе показалось, что он стрельнул глазами в ее сторону и усмехнулся, а ей действительно было жаль, что не он ведет этот предмет.

* * *

— А вы, правда, хотели вести ЗОТИ? — Гермиона поставила локти на стол, и смотрела на своего профессора, не отрывая взгляда.

— Я хотел вести все, что угодно, кроме зелий, — под ее пристальным взглядом он чувствовал себя неуютно. Какая-то мысль не давала ему покоя, но он никак не мог поймать её за хвост. Что-то было связано с такими взглядами, да и со всеми другими странностями этой девочки, нет, Северус, уже не девочки, а молодой женщины. Ведь это обстоятельство не дает тебе покоя, правда? — Но, кроме ЗОТИ остальные предметы были в надежных руках настоящих профессионалов, а ЗОТИ на моей памяти кто только не вел.

— А почему не зелья?

— Потому что зелья невероятно сложный предмет, а я довольно эмоциональный человек, чтобы не беситься, если мои студенты что-то не понимают.