Гермиона встала, в очередной раз поправила цветы.

— Я все хотела сказать, но не решалась, в общем, мне удалось выкупить ваш дом в Тупике со всем его содержимым. Только я пока не могу настроиться и войти в него. Вот уже полгода настраиваюсь. Сейчас вот вам сказала. Чар побольше навесила и хожу кругами. Но сегодня, я обещаю, я точно зайду. Говорят, у вас чудесная библиотека. Вы же не будете против, если я ее изучу?

Девушка подошла к памятнику и уткнулась горячим лбом в холодный мрамор. По ее лицу потекли слезы.

— Господи, когда же меня отпустит, а, профессор? Я вас не виню, я знаю, вы ни в чем не виноваты. Вы же даже представить себе не могли. Это я, я навоображала Мерлин знает что. До свидания, профессор. Я приду через месяц, как обычно.

Гермиона вытерла слезы и, вытащив палочку, аппарировала.

Она очутилась прямо перед дверью в дом профессора Снейпа, который ей с таким трудом и громкими скандалами удалось приобрести в собственность.

Решительно зайдя в дверь, она прошла, не глядя по сторонам в маленькую, захламленную гостиную, убрала из кресла пыль и забралась в него с ногами, свернувшись в клубочек.

* * *

То, что она влюблена в профессора Снейпа, не было для Гермионы ни потрясением, ни сюрпризом, она просто приняла этот факт, понимая, что это будет выверт только ее подсознания. Это была ее тайна, ее тщательно оберегаемый секрет, о котором не знал никто.

Естественно, профессор не питал к ней теплых чувств в 1991, это было бы слишком. И в 1992 году он так же оставался к ней абсолютно равнодушен. И в 1993, 1994, 1995, 1996, 1997, 1998… В 1998 году его не стало, и ни о какой влюбленности в девочку, которую он учил, не могло быть и речи.

Сама Гермиона прекрасно знала, когда влюбилась. Конечно, сначала это было чисто платоническое чувство. Ни о каком другом не могло быть и речи в 1991 году, когда ей было всего двенадцать лет.

Одно она могла сказать с полной уверенностью: в тот момент, когда она поняла, что влюбилась, у него тоже перехватило дыхание, сердце пропустило удар, а земля ушла из-под ног. У любого перехватило бы дыхание, если бы в него врезалась малолетняя ведьма на плохо управляемой метле.

Это был первый урок полетов. Гермиона никак не могла справиться со своей метлой. Обидно было до слез. Когда началась заварушка с Невиллом, его напоминалкой, Гарри и Малфоем, Гермиона повозмущалась для вида, а затем, бочком-бочком, отошла на довольно приличное расстояние, чтобы все-таки попытаться хоть немного освоить эту гадость, как она про себя назвала метлу.

Возня на поле была в самом разгаре, когда Гермионе удалось поднять метлу в воздух. Решив, что для пробы можно немного полетать на малой высоте, Гермиона оседлала строптивый предмет.

Ее восторгу не было предела, когда метла медленно полетела. Поворачивать, изменять высоту, а также тормозить, как выяснилось немного позже, Гермиона не умела, и вообще идея немного покататься оказалась самой дурацкой из всех, которые приходили ей до этого на ум.

Вцепившись в древко, Гермиона даже не смотрела, куда она летит. А летела она к теплицам, из одной из которых вышел ей навстречу профессор Снейп, неся целую охапку какого-то безусловно редкого и полезного сена.

Профессор был без мантии, которую снял перед своим походом за ингредиентами, чтобы не испачкать, и Гермиона его даже не узнала в белой рубашке и темных брюках. Без своей черной брони, он выглядел… моложе и… человечнее, что ли.