|
— Черт бы их побрал! — выругался Бергер, сжимая руль. — Ты же говорил, что копы не ездят по этой дороге! — рявкнул Годар. — Какого черта мы выбрали этот переезд? — Я вас предупреждал, — напомнил Нодон с заднего сиденья. — И что теперь? — Парни, босс будет жутко недоволен. — Позвони ему. Лучше все рассказать начистоту. — Я не буду злить его. Сам позвони. Полицейские осматривали место происшествия. Лучи фонарей метались в темноте. Рации шипели и трещали при каждом выходе в эфир. — Эй, Жан Поль! — крикнул один из них, поднимая из грязи треснувшую переднюю решетку «ситроена». — Тут везде осколки фар. — Машинист говорил о «двухлошаднике», — ответил другой. — Куда он делся? — Могу поспорить, застрял где-нибудь неподалеку. Антифриз почти вытек. Другие два офицера изучали лимузин, просвечивая фонарями салон. Один из них заметил небольшой блестящий предмет, лежавший на полу салона. Он вытащил из кармана авторучку и поддел ею пустой патрон. — Ну-ка, что это? Девятимиллиметровый. Он понюхал патрон и почувствовал едкий запах кордита. — Недавно отстрелян. — Положи в пакет. Второй полицейский нашел на сиденье визитную карточку и осветил ее фонариком. — Какая-то иностранная фамилия. — Что, по-твоему, здесь произошло? — Кто его знает. Через двадцать минут прибыл эвакуатор. Под кружение синих и оранжевых огней битый «мерседес» погрузили на платформу и увезли в участок. Полицейские машины сопровождали его — одна спереди, другая сзади. Железнодорожный переезд окутала безмолвная тьма. 16 Рим Той ночью в дом Джузеппе Ферраро пришли два человека. Они увезли его из города и доставили на виллу эпохи Возрождения. Теперь эти двое мужчин вели его по лестнице к куполу главного корпуса. По дороге они обменялись лишь парой слов. Но им и не нужно было ничего говорить. Ферраро знал, что означало приглашение архиепископа. Когда он вошел в кабинет и дверь за ним закрылась, его колени начали дрожать. Просторную комнату освещал лишь свет луны, струившийся в окна, расположенные по периметру купола. Максимильяно Усберти стоял у стола в дальнем конце кабинета. Он медленно повернулся и посмотрел на Ферраро. — Архиепископ, я все объясню. Ферраро репетировал эту речь с прошлого вечера — с той минуты, когда ответил на звонок из Парижа. Он ожидал, что Усберти вызовет его, хотя и не так скоро. Джузеппе бормотал извинения. Да, он нанял идиотов, они опозорили его своим разгильдяйством. Однако он не виноват, что англичанин выжил. Бог свидетель, он сожалеет о провале операции, но такого больше не повторится. Усберти вальяжно подошел к нему и поднял руку, остановив величавым жестом поток извинений. — Мой дорогой Джузеппе, не нужно ничего объяснять, — сказал он, положив ладонь на плечо молодого помощника. — Мы все люди. И мы все совершаем ошибки. Бог простит. Ферраро был поражен. Он не ожидал такого великодушия. Архиепископ подвел его к окну, освещенному полной луной. — Какая чудесная ночь, — прошептал он. — Неправда ли, мой друг? — Да, архиепископ. Она прекрасна. — Разве эта красота не наполняет тебя счастьем и благодарностью за то, что ты живой? — Наполняет, архиепископ. |
