Вирук снова выпрямился, вцепившись когтями в стену.

— Не дотрагивайтесь до меня, слышите? Если вам дорога ваша жизнь, не смейте приближаться ко мне.

Он посмотрел на Келеса горящими глазами.

— Говоришь, один ярд?

— Это обычная толщина для такой стены в древнем мавзолее.

Вирук кивнул и, волоча ноги, доковылял до арки. От него исходил горячий воздух, словно внутри горело жаркое пламя. Рекарафи прикоснулся к известняковой плите. Прижав ладони к камню на высоте около десяти футов от пола, он заговорил. Его голос, по-прежнему глухой, постепенно набирал силу. Он нараспев произносил грозно звучащие слова.

Свет под его ладонями из красного становился желтым, потом белым, потом снова красным. Камень покрылся паутиной тоненьких трещин; светившиеся ярко-красным щели расползались, становясь все шире. То и дело вспыхивал ослепительно белый свет и снова исчезал. В воздухе раздавалось гудение; лошади пугливо перебирали ногами.

Кусочки камня начали осыпаться на пол. Булыжники отскакивали от головы и плеч Рекарафи. На его волосах оседала серая пыль. Куски становились все больше. С грохотом посыпались камни. В плите появились сквозные щели. Огромный острый кусок камня накренился и закачался над головой Рекарафи. Через мгновение плита оглушительно затрещала и начала разваливаться.

— Рекарафи, беги!

Из стены вывалился огромный обломок, полетел вниз и ударился о мраморный пол. Он раздавил бы вирука, но тот успел вовремя отскочить. Он проехался по полу, оставляя за собой серые дорожки пыли. Из плиты вывалились еще два куска, и образовалось неровное отверстие высотой с человеческий рост.

Келес подбежал к Рекарафи, но не стал к нему прикасаться. Багровый свет исчез; дыхание все еще было неровным.

— Как ты? Что я могу сделать?

Вирук обессилено сполз на пол и прислонился к стене.

— Ничего. Дай мне спокойно отдохнуть несколько минут.

Келес посмотрел на отверстие в плите.

— Что ты сделал?

— Нечто обратное тому, что сделал раньше, когда разразился шторм.

— Сетка? Это сделал ты? Как? Ты же воин.

Рекарафи закашлялся.

— Сейчас я воин. Но я был им не всегда.

— Но то, что ты сделал… Это ведь магия, а магией у вируков пользуются лишь женщины! — Келес нахмурился. — Прости. На самом деле я ничего не знаю о вируках — только то, что ты сам рассказывал. Ты можешь объяснить мне?

— Когда-нибудь я подробно тебе все объясню. — Он с трудом поднялся. — Кратко говоря, — если что-то не разрешено, это еще не значит — невозможно.

Боросан вынул из седельной сумки еще один фонарь и протянул Тайриссе. Он снова посмотрел на свой прибор, постучал им по коленке и недоуменно пожал плечами.

— Что бы ты ни сделал, Рекарафи, песок совершенно черный. Прибор сломан.

Вирук отряхнулся.

— Ты сделаешь новый — лучше прежнего. Идемте. Посмотрим, что нашел для нас Келес.

Тайрисса кивнула в сторону лежащих воинов.

— А с ними все будет в порядке?

— Разве что здесь обитают привидения, Керу. — Рекарафи согнул руки в локтях и медленно отвел их назад. В спине у него что-то хрустнуло. — Им ничего не угрожает. Идем.

Они вчетвером подошли к пролому в плите. Келес почувствовал, что его начинает мутить от волнения. Он был уверен, что за этой стеной находится погребальный зал. Заглянув в отверстие, он убедился, что нарисованная им в пыли схема почти полностью соответствовала действительности, словно магия каким-то образом позволила ему заранее увидеть усыпальницу и в точности нарисовать ее. Дед был бы уверен, что это полная чепуха; однако Келес видел в голубоватом свете фонарей именно то, что представлял себе несколько минут назад.