|
Что нибудь вроде того, что… Ну, скажем, “Почему я бежала из Советской России”. Или – “Закат науки за железным занавесом”… – Если вы это сделаете, вы разбогатеете, – сказал Харбери. – Мы даже найдем человека, который напишет за вас такую книгу. – Нет, зачем же, я уж сама это сделаю, – сказала Мария Сергеевна. – А летом, в каникулярное время, поеду отдыхать… Говорят, у вас хорошо во Флориде? – У нас много хороших мест, – сказал Харбери. – Вам будет из чего выбрать. – Первоклассные отели, море, прогулки на яхтах… – задумчиво произнесла Мария Сергеевна. – И, наконец, вы привезете ко мне мою дочь. Если удалось похитить меня, то уж мою дочь вы сумеете переправить. Ей предстоит блестящая будущность. Туалеты. Развлечения. Брак с каким нибудь молодым адвокатом или офице¬ром. Таким, как вы, например… Мария Сергеевна загадочно смотрела на своего собеседника; он верил ей и не верил, но во всем его облике появилась какая то размягченность. – Все это вы мне можете гарантировать? – спросила Мария Сергеевна. – Да, – сказал Харбери. – Я не обманываюсь? – Нет, – сказал Харбери. Мария Сергеевна улыбнулась. – Это рай. Настоящий американский рай. Как видите, я сумела его нарисовать, майор… Я не ошибаюсь, майор Харбери? В таком раю я обречена блаженствовать? Да, она улыбнулась! Сперва Харбери не поверил своим ушам: эта женщина слишком быстро сдавалась, даже в лагерях для перемещенных лиц русские, которых вербовали после войны в иностранную разведку, даже они труднее поддавались на уговоры. Но Ковригина перечислила именно все те блага, какими приманивали за океан иностранных артистов и ученых. Все может быть! Может быть, она и не такой уж преданный своей Родине человек, как ее рисовали. Харбери полагал, что Ковригина перечисляет условия, на которых согласна перейти на службу к другой стране. Она, конечно, запрашивает… Хотя, кто знает, может быть, она и в самом деле стоит такой цены? Мария Сергеевна продолжала улыбаться. – А вы сумеете привезти мою дочь? – спросила она. – Вы не обманываете? – Можете не сомневаться, – охотно подтвердил Харбери. – Для нашей разведки нет невозможных вещей. Лицо Марии Сергеевны потемнело. – А знаете, что сделает моя дочь, – спросила она, – когда вы привезете ее ко мне? – Бросится к вам в объятия? – Вы угадали, – сказала Мария Сергеевна. – Но только наполовину. Она действительно бросится… для того, чтобы плюнуть мне в глаза! Харбери пытливо посмотрел на Марию Сергеевну. – Я не совсем вас понимаю… – И не поймете, – с насмешкой произнесла Мария Сергеевна. – Вы предлагаете мне все блага? Вам они представляются верхом человеческого существования? Но вы просто недостаточно осведомлены о моей жизни. Значит, институт, машина, собственный дом, деньги, курорты, туалеты. Что еще вы можете обещать мне? Представьте себе, все это я имела в Москве. Ин¬ститут у нас такой, что не мы интересуемся вашими открытиями, а вы нашими. Машина… Когда мне бывает нужна машина, я ее получаю, а то, что она не моя, не так уж важно. Не нужен мне и собственный дом с пятью спальнями и десятью гостиными, меня и мою дочь устраивала наша квартира. Мы с дочерью не раз отдыхали и на Кавказе, и в Крыму, где нисколько не хуже, чем на ваших курортах. А что касается туалетов, это просто смешно. Ведь не мы у вас, к примеру, а вы у нас покупаете меха… – Мария Сергеевна горько усмехнулась. |
