— До завтра, Элли. Если у вас будет время, можем съездить в наш любимый садовый центр. Надо же возрождать газон.

— Но я не могу хозяйничать на чужом участке, — заявила девушка. — Это же ваша территория.

— Почему-то раньше вас это не останавливало.

— Я не думала, что вы так быстро вернетесь из командировки.

— Однако я вернулся и хочу, чтобы вы помогли мне навести порядок не только в моем доме, но и в моем саду.

Элли согласно кивнула.

— Хорошо. Только нужно разработать план действий.

— Вам и карты в руки.

Элли никак не могла заснуть. Уставившись в экран компьютера, она пыталась подготовить очередную колонку для журнала «Миледи». Ничего не получалось. Габриэлла отчаянно воевала со словами, которые никак не хотели выстраиваться в ровный литературный ряд.

А может, заняться иллюстрациями?

Элли взялась за карандаш и устроилась с ногами на софе. Сделала пару набросков.

Роскошные папоротники, маргаритки, анютины глазки… Нет, этого мало. Нужно изобразить что-то еще.

Девушка мысленно представила себе сад Фолкнера.

Да. Ассортимент растений не слишком разнообразен. Необходимо как-то преобразить участок. Воспользоваться советами Лоры? А почему бы и нет. Эта дама знает толк в ландшафтном дизайне. Однако Габриэлле хотелось проявить именно себя. Пусть Бенедикт Фолкнер поймет, что она очень способная женщина.

Элли снова взялась за рисунки, предварительно порывшись в маленьком сундучке, где хранила пастель, подаренную ей мамой несколько лет назад.

Какие нежные цвета. Лавандовый, бледно-зеленый, бежевый…

Габриэлла обожала эти оттенки.

Она нарисовала симпатичный кухонный столик, узорчатые тарелки на нем и высокие свечи с язычками пламени наверху.

А потом Элли задумалась и вдруг вспомнила о погибшем муже.

Последний ее рисунок получился трагическим.

Шон, беспомощно лежащий на дороге, скомканная в его руке газета и несколько склонившихся людей над погибшим молодым человеком…

Элли расплакалась.

— Милый, как же так получилось? Зачем ты покинул меня? — произнесла она вслух.

Габриэлла тяжело вздохнула и тут же вздрогнула. В напряженной тишине раздался крик птицы, возвещающей о рассвете.

Потрясенная, молодая женщина оторвалась от рисунков. Как? Уже утро? Ночь пролетела быстро.

Потом Элли услышала чьи-то шаги. Через минуту на пороге появился Бен.

— Прогонял из сада лисицу, — доложил он. — Плутовка подбиралась к нашему Роджеру. Представляете? А вы что, не спали всю ночь? Виду вас какой-то измученный.

Элли провела рукой по лицу.

— Который час?

— Шестой. Я часто так рано встаю. А вам что мешает спать?

Она не ответила. Лишь моргнула.

— Вы, наверное, всю ночь работали. Не стоит так переутомляться.

— Я готовила кое-какие материалы…

Фолкнер подошел ближе и… опустился перед ней на колени.

— Склоняю голову пред вашим героизмом, — с пафосом и в то же время шутливо заявил он.

Элли старалась не смотреть на Бена. Но разве можно оставаться равнодушной к такому мужчине? Не замечать его мощные плечи, его широкую грудь, его сильные руки.

Молодая женщина стиснула пальцы. Ей вдруг нестерпимо захотелось дотронуться до золотистой кожи Фолкнера.

— Какие планы на сегодня? — осторожно спросил у нее Бен.

— В двенадцать надо забрать из детского сада Дейси Томас, ребенка людей, у которых я подрабатываю.

— Понятно. Но до двенадцати еще далеко. А сейчас ложитесь-ка в постель и хоть немного поспите.