«Если бы я хотел этого!»

— Но, Джонатан, разве ты этого не хотел?! Это был твой реальный шанс стать миллиардером! Это была твоя мечта!

После этих слов, вместо ругательств, она увидела, как он широко улыбнулся. О, ей ли было не знать эту открытую, золотую улыбку Джонатана Веста?!

— Нет. Я не могу это назвать своей мечтой. Умный парень может стать миллиардером в любой день, когда захочет. Все, что ему нужно — это точный математический расчет. Я же, между прочим, если тебе это неизвестно, был чемпионом по математике еще в школе.

Говоря, он продолжал, мягко касаясь уголком платка ее лица, вытирать ей слезы. При этом она чувствовала, что кровь пульсирует в венах так же быстро, как бывало тогда, когда он занимался с ней любовью.

— Джонатан, ты никогда мне не лгал. Вспомни! Прекрати играть со мной. Почему ты не назвал последнюю цену, прежде чем покинуть торги? Почему ты ее не назвал, если было время?

— Потому что тогда для меня было важнее уйти оттуда, чем оставаться там лишнюю минуту. Потому что я хотел себе, да и тебе, кое-что доказать.

— Что?

— То, что быть миллиардером — это ничего не значит. Это значит только то, что у тебя появляется лишние две-три сотни миллионов долларов, с которыми ты можешь обманывать людей… А если говорить тебе всю правду, то для меня лучше быть обманутым тобой, чем самому кого-то обманывать. Ты хоть и врунишка, но гораздо сексуальнее двух-трех лишних сотен миллионов.

— О, Джонатан… Сможешь ли ты когда-нибудь простить меня?

— Думаю, что смогу. Да, ты не настолько доверяла мне, чтобы рассказать всю правду об Андрианне Дуарте, маленькой кошечке с большими желтыми глазами из винодельческих мест… Но я так на это смотрю: значит, я был недостоин твоего полного доверия. Значит, часть вины и на мне. Поэтому, если ты простишь меня, я прощу тебя. А затем родится наш ребенок — наш общий подарок ко Дню Валентина, — и мы будем счастливы тем, что он у нас есть. Единственный человек, который останется без счастья, это доктор Херн. Но мне почему-то его не жалко. Он слишком смазлив и слишком самодоволен, на мой взгляд.

— О, Джонатан, если ты вдруг думаешь… Джерри всегда был только хорошим другом для меня…

— О, Андрианна, и ты полагаешь, что обязана мне это говорить? Да, я даже благодарен ему!

— Тогда почему ты говоришь, что Джерри не суждено быть счастливым?

— Потому что его детская клиника не станет для него выгодным предприятием. Конечно, какие-то доходы будут, но немного.

— О, Джонатан, я не думаю, что Джерри так уж гонится за деньгами.

Он улыбнулся ей своей волшебной золотой улыбкой.

— И у меня то же чувство. А еще… Я даже рад, что не купил «Беверли-Хиллз Гарденс». Я считаю, что сейчас у нас с тобой других дел хватит. Ты ведь знаешь, когда я что-нибудь забрал в голову, так и будет! Запросто гак на обложке «Тайм» не появишься. Но что за штуку я задумал, пока не узнаешь. Тебе сейчас нужно думать о себе. Твое состояние знаешь как называется? «Контролируемое медикаментозными средствами». Так вот, в ближайшее время твоя задача — выйти из этого состояния и достичь состояния ремиссии. А затем и полного излечения! Это вторая твоя задача, выполнение которой — лишь вопрос времени. Мы вместе будем выбираться. Что молчишь? Ты ведь знаешь, что я жду твоего ответа. Будем выбираться вместе?

— О да, будем!

И тогда он наклонился к ней, обнял ее, его губы коснулись ее губ…

В комнате появилась медсестра.