– Может быть, Афанасьева была мрачна? Задумчива? Не участвовала в общем веселье, молчала или, наоборот, говорила невпопад? – подсказал Бобров.

– Да нет же, с аппетитом пила и ела, как все, слушала Дору. – Я пожала плечами и вдруг вспомнила: – Погодите, так можно же посмотреть на нее! У нас вчера на мероприятии оператор работал, он постоянно снимал присутствующих на видео и уже должен был прислать мне ссылку на файлы в облаке!

Я живо достала свой смартфон, открыла свежее сообщение в мессенджере и даже прошла по ссылке, но опер, зануда, отказался устраивать коллективный видеосеанс:

– Перешлите мне ссылочку для изучения этих материалов.

Я переслала. Петрик внимательно наблюдал – наверное, запоминал телефончик неприступного Боброва.

– Что было дальше, после вашего заседания? Куда пошла Афанасьева? – Красавец-опер авансов не раздавал, держался строго.

– После заседания было традиционное общее фото, потом все разошлись. Куда кто пошел – мы не видели…

– Мы сидели в беседке, доедали пирожные. Вку-усные! – Петрик закатил глаза.

– Но вы в курсе, что Афанасьева пропала. Откуда?

– Мне Доронина позвонила, когда мы уже выходили из парка. Сказала, что к ней явился водитель этой Афанасьевой, он потерял хозяйку, и Дора попросила нас ее поискать. Мы пробежались по дорожкам, но даму в розовом не увидели и ушли, – добросовестно изложила я.

– Кста-а-ати! – Петрик сделал большие глаза и подпихнул меня острым локтем. – Когда мы шуршали в зарослях в поисках дамы в розовом, рядом крутился кто-то очень подозрительный в черном!

Бобров приподнял брови – тоже черные, четкие, вразлет.

– Сначала шел за нами, хоронясь в кустах, а потом, когда я повернулась, чтобы выяснить, кто это и почему за нами следит, побежал обратно, – рассказала я.

– То есть вы этого подозрительного человека не видели?

– Но точно знаем, что на нем был экологичный черный трикотаж, натуральный хлопок без примеси эластана! – вмешался Петрик.

– Мы нашли в кустах обрывок ткани, он зацепился за колючки, – объяснила я.

– Если нужно, я готов передать вам этот ценный вещдок, – великодушно предложил Петрик. – Я его дома оставил, но мы можем встретиться вечером, и я…

– Спасибо, пока не надо, – непробиваемый Бобров отказался и от вещдока, и от вечерней встречи. Он встал. – Если еще что-то вспомните…

– Позвоним вам! – с готовностью кивнул Петрик.

– Стойте! – до меня вдруг дошло, что мы с другом упустили что-то важное. – А к чему были эти расспросы? Вы же сказали, что Афанасьева уже нашлась?

– Да, в парковом пруду. Мертвой. – Опер пару секунд созерцал наши вытянувшиеся лица, потом удовлетворенно кивнул: – Всего доброго, – и удалился.

Я тяжело бухнулась на стул и обмахнулась первой попавшейся бумажкой.

– Ничего себе! У нас труп!

– Давай ты не будешь так сильно переживать и портить документы финансовой отчетности. – Петрик забрал у меня слегка помятый счет. – В конце концов, кто нам эта Афанасьева? Не родственница, не подруга. Мы даже познакомиться с ней толком не успели.

– Но она из «Дорис»! Член нашего клуба!

– Она едва успела в него вступить…

– …Как стала трупом! Какая нехорошая последовательность!

– Люся, «после» не значит «вследствие»!

– Тут ты прав.