– Да, наверное. Дельная мысль. Так я и сделаю. Я также часто размышляю о той сперме – так я называю своего биологического отца, о том, что этот человек, вполне возможно, еще жив-здоров.

– Да, такое действительно вполне возможно. И более того, ты даже можешь отыскать его, если захочешь. Я имею в виду анализ ДНК. Сейчас эта наука так стремительно развивается, уверен, у них уже есть банк данных, по которому ты сможешь отыскать своих кровных родственников и по линии отца. Но это в будущем, а не сейчас.

– Конечно, не сейчас. Спасибо тебе, что ты так решительно уволок меня из квартиры.

– Просто я увидел, что твоя бабуля начала потихоньку прессовать тебя, а ты ведь не из тех, кто любит, когда на тебя давят. Она, конечно, очень сильная и властная личность, согласна? И уж когда ей что-то надо, то идет напролом. Впрочем, действуй она по-иному, разве смогла бы она добиться всего, что сделала? Такие, как она, с их глубокой убежденностью и верой в правоту своего дела, горы могут сдвинуть с места.

– А как тебе эта ее идея, чтобы я поделилась своей историей перед многомиллионной аудиторией?

– Вот здесь, Электра, решать уже тебе самой.

– Ты прав, Майлз, решать мне, но могу же я спросить твое мнение, разве не так?

– Лично я понимаю, почему ей так хочется, чтобы ты решилась на этот шаг. Ты ведь публичная фигура, можно сказать, икона стиля для молодежи по всему миру. Да, Стелла, быть может, в тысячу раз опытнее тебя в том, что касается выступлений на публике, однако вряд ли ее выступление привлечет к себе такое же пристальное внимание, как те несколько слов, с которыми обратишься к собравшимся ты.

– Но у меня же одно лицо. Кто знает мой голос?

– Все правильно, сегодня ты действительно только лицо, и, если ты и впредь хочешь существовать именно в этом качестве, тогда откажись от предложения бабушки. В этом, собственно, весь вопрос, Электра. Понимаешь меня?

– Да… То есть нет… Ах, Майлз, я, честно, не знаю, что мне делать, – ответила я со вздохом. – Помнишь, в прошлый раз я рассказывала тебе о том, что решила кое-что изменить в своей жизни? Меня больше не устраивает быть только фотомоделью. Да, наверное, это в моих генах, не иначе, но мне тоже захотелось чего-то большего, чего-то такого, что приносило бы пользу людям. Я бы хотела помогать таким, как Ванесса. Но одно дело – дать пару-тройку интервью журналистам и рассказать им о реабилитационном центре для подростков, то есть всего лишь слегка замочить в воде ноги, и совсем другое – сразу же предстать в качестве активиста перед миллионами людей.

– Конечно, это принципиально разные вещи, и здесь я с тобой полностью согласен.

– Знаешь, если бы я все еще продолжала взбадривать себя наркотиками, то, вполне возможно, я бы и рискнула выползти на сцену, но…

– Не говори глупостей, Электра! Ты не можешь рисковать! И не должна делать ничего такого, чтобы помешало бы твоей дальнейшей реабили-тации.

– Но если мне все же удастся собрать миллионы долларов на наш реабилитационный центр для подростков, то, кто знает, может, моему примеру последуют и многие другие люди по всей Америке? Как думаешь? – Я натянуто улыбнулась.

– Сама по себе идея грандиозная, но ее реализация не должна подвергать тебя опасности. Кто знает, а вдруг ты можешь снова сорваться? Здесь риски слишком велики. А потому скажу так: если ты пока не чувствуешь, что внутренне готова сделать этот важный, быть может, самый важный шаг в своей жизни, тихонько отойди в сторонку и терпеливо дожидайся своего часа. Держи свой порох сухим до тех пор, когда он востребуется и ты будешь готова.

– Со мной проблема в другом. Я не люблю и не могу ждать.