Когда Роме было десять, он впервые увидел Светку с парнем. Парень Роме сразу не понравился. Он носил длинные патлы и постоянно причесывал их узкой засаленной гребенкой. На переменах он поджидал Светку у кабинетов, таскал ее рюкзак и тащился сам за ними от школы до дома, душнил о геологии, «Короле и Шуте», панках в целом и как они прикольно пили с пацанами в гаражах. А Светка словно не слышала, какой же это бред, не желала вникать, наверное. Она кивала, улыбалась. В какой-то момент Рома не выдержал и, вместо того чтобы подождать Свету у школы и пойти вместе домой, сбежал в заброшку. Там он смотрел в хмурое небо за окном и тихо страдал, пока Светка его не нашла. К тому времени она успела оббежать все окрестные улицы, проверить дом три раза и два раза пореветь. Она села за стол переговоров и стала убеждать Рому, что нет, она его не бросила, не бросит никогда, как он мог подумать. С тех пор Рома регулярно убегал — особенно когда у Светки заводился парень.

Когда материн бизнес пошел в гору, светлое будущее наступило. Они переехали с Потока в хороший район, ездили на море, Светке с Ромой купили новые вещи по размеру, приставки. У них появились собственные комнаты, где скапливались секреты.

Светка хорошо училась, сплошные четыре-пять, похвальные грамоты, роли в школьных спектаклях. Она любила долго висеть на телефоне: утаскивала его в комнату, закрывала дверь, шепталась и хохотала с подругами, пока мама стуком и криком не вызволяла телефон обратно.

В какой-то момент, после очередной Роминой обиды, Светка не пришла. Рома прождал в заброшке допоздна, от злости разбил хлипкие стулья и двинул домой. После Светка пояснила: Рома, хватит. Ты вырос, и я тоже. Если ты хочешь обижаться — обижайся, твои проблемы, я больше не буду бегать по району и тебя искать. На ее шее покачивался бубенчик — один из двух подарков нового парня, первой настоящей Светкиной любви. О втором Рома и мама узнали чуть позже.

Теперь Роме двадцать пять, Светка пропала, а мама только рыдает.

Он помнит актовый зал, утренник с большими буквами «С 8 марта» на бархатном занавесе сцены. Перед этим занавесом Светка — звонкая, яркая, в простом голубом платье, которое мама ей купила специально к выступлению. Светка поет — она прекрасно пела — отчаянно, как в последний раз, и даже без микрофона ее песня долетает до последних рядов, где сидит Рома.

— Я б вдул, — говорит кто-то мечтательно сзади. Рома поворачивается к старшекласснику, но тот не замечает, он смотрит не отрываясь на сцену, на Светку. Все смотрели.

Только в их мечтах кто-то из них мог ей вдуть. Она была недосягаема. Она была идеальна.

У Светки было все. Чего ей не хватало?

выдох четвертый

Путь до ближайшего продуктового занимает десять минут, пять из которых Ника петляет по окрестным дворам. Она обходит стихийную стоянку: машины передними колесами забрались на обледенелые заносы у тротуара. Идет мимо гаражей: нежно-голубых и нежно-зеленых по задумке, серых на практике. Со стены улыбаются нарисованные солнце с лучами-каплями и рыбка из мультика «Русалочка». Щека у солнца испачкана черным, будто нефтью мазнули. На лбу у рыбки объявление: рабочий дом, работа жилье питание оплата от 400 рублей. Ниже еще одно, цвета битого кирпича: помощь людям нарко- и алкозависимым, не рабочий дом, жилье, питание, Русский Эзотерический Центр «Белое солнце».

Спасем.

Поможем.

Адрес, телефон.

Хмыкнув, Ника идет дальше.

У проезжей части нужно пройти вдоль длинного дома с почтой, центром йоги и аптекой. В центре йоги большие окна, через которые Ника видит потолки, приделанные к ним крюки с узкими лентами для занятий стретчингом. В зале готовятся к тренировке женщины — собирают волосы в хвосты, машут руками, разминаясь.

Перекресток Ника переходит наискосок, к давно не работающей будке таксофона: внутренности исписаны маркером, трубка от телефона отрезана, провод висит как мышиный хвост.