«Если вам понадобится господин Балашов, позвоните…»

Что он себе позволяет, этот сопляк, этот молокосос, эта сволочь?! Или ему жить надоело?

Кое-как успокоился. Понял, что сопляк выиграл этот сет. Причем провел свою партию безукоризненно. Ничего теперь не поделаешь, он все правильно продумал — лезть на рожон и убирать Балашова, когда о нем все уже известно, было глупо. Проучить самого сопляка тоже пока не получится. Сладкое слово «пока» помогло прийти в себя окончательно.

Осталось выяснить, кто виноват и что делать сейчас.

Он позвонил. Сначала тем придуркам, что следили за Балашовым. Разговор был коротким. Теперь, когда он точно знал, что они — придурки, проворонившие все на свете, их дальнейшая судьба его нимало не интересовала. В качестве гонорара предлагалось пустить себе пулю в лоб немедленно, иначе это сделают другие, более квалифицированные специалисты.

Он не сомневался, что уже к вечеру обоих кретинов в городе не будет. Что и требовалось доказать. Совершенно ни к чему, чтобы эти кретины, выполняющие черную работу и не справившиеся с очередным ее этапом, теперь ошивались где-то поблизости.

Скатертью дорожка.

Потом он позвонил своей карманной красотке и разговаривал очень долго. Она была вовсе не дура, и сопротивлялась из последних сил, пока, наконец, не рассказала, какова ситуация на самом деле. Узнав, что Балашов уплыл буквально из-под носа, он снова впал в неистовство. И велел красавице явиться в офис получать заслуженную порку, а сам принялся раскидывать по кабинету бумажные катыши и даже пепельницей, случайно попавшейся под руку, запустил в стенку.

Вот до чего докатился!

Но это пока, пока.

Он возьмет себя в руки и непременно придумает страшную, мучительную, сногсшибательную месть. К черту Балашова! Он как был, так и остался пешкой, пусть считает, что ему повезло.

А вот с господином Паниным поговорим отдельно. Чуть позже, может быть, но разговор этот обязательно случится, вот тогда-то и посмотрим, кто смеется последним.

Хо-хо! Тем более, что этот сопливый идиот решил, что обошел его, осмелился издеваться над ним, чувство юмора, твою мать, демонстрировал. Теперь он расслабится. Вот и возьмем самоуверенного молокососа тепленьким и неподготовленным.

Куда уж проще?

И репутация «Русского дома» так или иначе все равно останется подгаженной, ничего Панин с этим не поделает. Надо ждать. Терпеливо ждать, и в самый темный, тихий, благодатный час выйти на тропу войны, уже настоящей, а не — хи, хи! — партизанской.

А пока… Запастись терпением и оружием.

Что там нам известно про него самого? Не женат, детей вроде нет — это узнать поточней. Девиц меняет часто, но как будто неохотно. Ленивый придурок. Родная сестрица живет в Москве. Близких больше никого, или это просто не афишируется.

Он потер ладони и вызвал давешнюю красотку, зализывающую раны от предыдущей встречи с боссом.

— Панин Кирилл Иванович, — сказал он ей сиплым от ненависти голосом.

— Так мы же и так про него все…

— Я говорю, Панин Кирилл Иванович! Собрать свежую информацию, ясно? Что он делает в данный момент, кого будет трахать сегодня ночью и во сколько завтра отправится в сортир! Выполняй.

Ну, вот и все, господин Панин, вот и все.

Если ты будешь сопротивляться и дальше, тебе придет конец. Не твоей конторе, заметь, на которую давным-давно положили глаз большие люди. А тебе самому, как биологическому виду.

Так что лучше тебе уйти с дороги!

* * *

— Я так сначала перепугалась, — в сотый раз вспоминала Ольга, уминая горячие бутерброды, — слушай, а ты правда, сразу поняла, что я — его сестра?

— Вы же похожи, — пожала плечами Алена.