|
— Я был философом и вот стал трактирщиком, — сказал Себастьян. — А я кручу вертел! — засмеялась принцесса. Языки развязались. — Думаю, что новость о нашем переселении вскоре достигнет Версаля и нас обязательно навестят. — Кто же? — спросил барон фон Глейхен. — Давайте поспорим, — предложила госпожа де Жанлис. — Диана де Лораге, — сказала маркиза д'Юрфе. — Нет, она ни за что на свете не расстанется с королем, — заметила госпожа де Жанлис. — Уж скорее сюда явится Берье:[65] он же ухо маркизы. А она должна забеспокоиться из-за нашего внезапного отъезда. Барон фон Глейхен фыркнул. Себастьян слушал, все больше удивляясь этим отголоскам придворной жизни, похожей на осиный рой. Ему вспомнился совет, данный сперва Бель-Илем, потом баронессой Вестерхоф: любой ценой сохранять расположение короля. В этой адской неразберихе монарх был единственной незыблемой точкой и подлинным средоточием власти. Вдруг Себастьян почувствовал, что ему стало не хватать баронессы. Вот было бы хорошо, если бы она появилась здесь благодаря какому-нибудь волшебству и ее свет — свет северной звезды — наполнил бы его комнату сегодня вечером. Сотрапезники продолжали заключать пари и сошлись на том, что, возможно, и Анна де Роман[66] в конце концов приедет в Шамбор. — Кто она? — осведомился Себастьян. Госпожа де Жанлис объяснила ему, что эта дама — одна из любовниц короля. Себастьян не смог скрыть удивления. Она улыбнулась. — А вы думали, он хранит верность маркизе? — Разве не он сам возвел ее в ранг «приближенной дамы»? — Король верен только самому себе, — ответила она. — Вы не слышали про Олений парк? — Нет. — Вы ведь были на Востоке, не так ли? — Да. — Разве тамошние князьки не содержат гаремы для своих любовных утех? Ну так у нас это называется Оленьим парком. Себастьян побоялся показаться простаком и удовлетворился тем, что удивленно вскинул брови. — И что бывает, когда рождается ребенок? — Король либо признает его, либо нет, а барышню чаще всего выдают замуж за какого-нибудь придворного холостяка. — А ее родители? — Соглашаются. Они уверены, что для их дочери это гораздо более выгодная партия, нежели с ровней. В итоге спорщики определили, что ставкой будет дюжина бутылок хорошего анжуйского вина, и на этом ударили по рукам. Но вечером, лежа один в своей постели, Себастьян не смог отогнать от себя мысль об Оленьем парке. Сходство между девушками, ожидавшими прихоти короля, и Исмаэлем Мейанотте было неизбежным и нестерпимым. Для всех этих королей юность была лишь лакомой плотью — «постельным мясом». И вот теперь он перешел в другой лагерь. Но в самом ли деле перешел? На следующий день Себастьян решил наглядно засвидетельствовать, что способен придать заурядным тканям необычайный блеск, отличавший образцы, показанные Мариньи. Встав рано поутру и приведя себя в порядок, он понес выданные ему три куска материи и шкатулку с иоахимштальской землей в предполагаемую мастерскую, которая на самом деле оказалась бывшим сараем для конской упряжи рядом с конюшнями. |
