|
Возвращение же было совсем другим делом, тут приходилось или запастись терпением, или же смириться с обстоятельствами и возвращаться в гостиницу пешком, продрогнув до мозга костей. Подкрепившись кофе, хлебом и сыром, компаньоны прибыли к двери Шаленшона как раз к тому моменту, когда тот открывал замки своей мастерской в окружении притопывающих от холода учеников. Ювелир предложил своим посетителям подождать в кабинете, пока оживляли печки и разводили жаркий огонь в большом камине. Затем попросил обломок с большим изумрудом. Бриджмен и Ян смотрели, как он работает. Через час на фрагменте было сделано девять надпилов. Еще через час с небольшим Шаленшон извлек драгоценный камень и показал владельцам, заставив его сверкать на свету. Ученики смотрели издали. Одного из них, розового толстяка, открывшееся взору сокровище совершенно загипнотизировало. — Кардинал Флери, — сказал Шаленшон, любуясь продолговатым изумрудом. — Что? — не понял Бриджмен. — Доступ к сердцу сильных мира сего находится в самом чувствительном его месте, господин Бриджмен, разве непонятно? Оба рассмеялись. — Но кто такой кардинал Флери? — спросил Бриджмен. — Первый министр. Неужели вы не знали? Французы всегда полагали, что об их делах должна знать вся вселенная. Ян весь обратился в слух, поняв эти простые слова: «кардинал» и «первый министр». — А почему кардинал купит этот камень ценой в пятьдесят тысяч фунтов? — настаивал Бриджмен. — Потому, сударь, что он обеспечит себе этим благосклонность королевы. — Кардинал — любовник королевы? — Да нет же, сударь. Ему семьдесят пять лет. И влюблен он во власть. А этой любовнице безразличен возраст ее воздыхателей. — Что он собирается делать с камнем? — спросил Ян Бриджмена. Должно быть, ювелир понял вопрос, поскольку обратился к молодому человеку. — Господа, я даю вам за него сорок пять тысяч ливров. Свой барыш я получу, продав его после огранки. Бриджмену почти не понадобилось переводить. — А остальные камни? — опять спросил Ян. — Скоро дойдем и до них, — ответил Шаленшон, очевидно слегка владевший английским. — Дайте мне время. Через тридцать три дня яйцо дракона, как его окрестил Шаленшон, отдало наконец все заключенные в нем богатства. Изумрудов на триста тридцать тысяч ливров. Двадцать семь камней исключительного размера и чистоты. — У меня самого нет таких денег, — заявил Шаленшон. — Большой изумруд купил Флери, одиннадцать других я продал своим собратьям по ремеслу. С вами мы в расчете, вы получили от меня сто девяносто восемь тысяч ливров. Но здесь спрос не настолько велик, чтобы я мог сбыть остальное в требуемые вами сроки. Нельзя было усомниться в его искренности: ювелир не скупясь заплатил за три средних изумруда, стоивших тем не менее двадцать девять тысяч ливров. Бриджмен и Ян, уже чуть-чуть усвоивший французский, переглянулись, не говоря ни слова. «Триста тридцать тысяч фунтов. На это можно открыть еще один банк», — подумал Ян. — У вас остается камней на сто тридцать две тысячи, — добавил ювелир, — но здесь вы их не получите: если я выставлю на продажу оставшиеся шестнадцать штук, за них не дадут настоящую цену. |
