|
Две служанки тут же пододвинули сиденье к княжескому дивану. — Присаживайтесь, граф, мы велим подать что-нибудь прохладительное. Тут только он сообразил, что диван находился на возвышении в три ступеньки и что ему приходится смотреть на хозяйку дома снизу вверх. — Ваш должник Байрак-паша предупредил о вашем прибытии весьма хвалебным письмом, — сказала она со своим певучим выговором. — Он не хотел оставлять вас без попечения даже во время своего вынужденного отсутствия и поэтому поручил мне быть вам полезной. «Где же эти люди выучили французский?» — недоумевал Готлиб. — Паша слишком добр, — ответил он, вдруг осознав, что оказался в ситуации, подоплека которой ему непонятна. — Граф очень хорошо говорит по-французски для уроженца Ливонии, — заметила княгиня. — Да позволит мне княгиня вернуть ей этот комплимент. — У нас в Фанаре хорошие учителя. Фанар? Он не знал, что это такое, и почуял ловушку, поскольку ему не замедлят задать встречный вопрос: с каких это пор в Ливонии болтают по-французски? Срочно требовалось какое-то объяснение. Он посмотрел на рубинового цвета напиток, который ему только что поднесли. Вино? Или то, что он пил у паши? — Фанар, граф, — это греческий квартал города, который называется Стамбул, а прежнее его имя было Константинополь, — уточнила княгиня. — Нас там учат и Лафонтену, и Расину, а мальчики еще сильно увлечены Корнелем. «Нас уплыло пятьсот, а прибыло в порт до трех тысяч…» — продекламировала она с шутливой воинственностью. — Что касается напитка, который вам подали, то это каркаде. Значит, она не здешняя. Что же привело ее сюда? И какие узы связывают ее с Байрак-пашой? — А что такое каркаде? — спросил Готлиб, опять напуская на себя небрежность. — Отвар из лепестков алтеи, граф. Это освежает кровь и разжижает желчь. «В чем же здесь подвох?» — подумал Готлиб, а вслух сказал: — Я не сообщу ничего нового княгине, сказав ей, что французский язык — излюбленное баловство и для северян. Она кивнула и посмотрела на него взглядом насмешливой чайки. Ладно, значит, поняла, что он обнаружил ловушку. Очевидно, она и не считала его ливонским графом. У него возникло острое ощущение, что они с княгиней играют в кошки-мышки. — А теперь, — сказала княгиня, — позволим нашему путешественнику обустроиться в его покоях, и, если ему будет угодно, мы вместе перекусим в полдень. Он встал, фрейлина сделала то же самое и проводила его к двери, ведущей внутрь дома. Там некий человек с хмурым лицом попытался изобразить улыбку и повел его с Альбрехтом в их покои. 19. БАБАДАГСКАЯ ПРОРИЦАТЕЛЬНИЦА Вскоре после захода солнца, когда рабы княгини Полиболос вытирали его, распаренного в бане, граф Готлиб фон Ренненкампф все еще с отсутствующим видом обдумывал неоднозначные события прошедшего дня. Его заинтриговали уже недомолвки и намеки их первой беседы с княгиней. Обед добавил вопросов. Кроме Готлиба и хозяйки дома присутствовала еще одна сотрапезница, молодая девушка поразительной красоты по имени Даная, не сводившая глаз с чужестранца и оказывавшая ему многочисленные знаки внимания. Она то подливала вина, то предлагала салаты и прочие кушанья и готова была улыбаться, стоило ему открыть рот. Княгиня же, казалось, находила все это вполне естественным. |
