|
Тот также сразу оценил достоинства Нейхофа и принял его к себе на службу… — Ну у вас и память! — восхитился Себастьян. — Разве вам мой сын не говорил? Мой покойный супруг был начальником полиции Соединенных провинций. Он знал все без исключения темные истории Европы, поскольку все эти сомнительные особы зачастую искали спасения именно в Соединенных провинциях. Наш Нейхоф прекрасно себя чувствовал, поскольку платили ему одновременно и Герц, и Альберони. Но продолжалось это недолго: как вам, без сомнения, известно, в Швеции был публично казнен Герц, а в Мадриде Альберони впал в немилость. — Хозяева, без сомнения, стоили своих палачей, — заметил Себастьян. — Разумеется, свояк свояка видит издалека, — подтвердила баронесса. — Нейхоф, должно быть, почувствовал, что стало припекать, потому что отправился в Мадрид. Там он, как полагают, влюбился. С негодяями такое тоже случается. Избранницей его сердца стала леди Скарфилд, дочь какого-то якобита.[24] Увы, даже любовь не сделала Нейхофа порядочным человеком: он стащил у красавицы драгоценности и, как утверждают, заложил их в ломбард и сколотил состояние, поместив вырученные за них деньги в Миссисипскую компанию. Я лично в этом сомневаюсь, — продолжала вдовствующая баронесса, — поскольку некоторое время спустя он обокрал какого-то голландского торговца. Так бы он и продолжал свои злодеяния, если бы в тысяча семьсот двадцать первом году кардиналу Дюбуа, министру Людовика Пятнадцатого, не пришла в голову нелепая идея вызвать его обратно в Париж и поручить тайную миссию во Флоренции… Себастьян насторожился: тайная миссия по поручению королевского кабинета? Вдовствующая баронесса оказалась настоящим кладезем сплетен. Рюмки портвейна, поставленной перед нею, хватило, чтобы дама возобновила свои воспоминания. — Влиятельные особы зачастую прибегают к услугам завзятых негодяев, — продолжала баронесса. — Я не знаю, справился ли Нейхоф со своей миссией, но мне рассказывали, что затем его видели в Риме, под вымышленным именем, он уверял, что ищет философский камень и эликсир молодости. Можете себе представить? Себастьян, которого эти совпадения забавляли все больше и больше, отрицательно покачал головой, и баронесса продолжила рассказ: — С ним были две монахини, сестры Фонсека, у которых вполне уместно было бы поинтересоваться, соблюдают ли они обет чистоты. Буду краткой. Истощив средства, выданные ему Дюбуа, Нейхоф вернулся в Париж. Увы! Кардинал уже умер, а его преемники были не слишком расположены к этому вестфальцу. Он на какое-то время ушел в тень и жил чем придется. Через некоторое время, в тысяча семьсот двадцать седьмом году, ему пришлось бежать. Нейхоф отправился в Ливорно и спрятался в трюме какого-то генуэзского корабля. У него не было ни гроша. Он попытался растрясти одного богатого ливорнского банкира, Ябаха, предложив купить товар, который на самом деле Нейхофу не принадлежал. На этот раз Теодор попал в тюрьму. Там он симулировал болезнь. Его отправили в лазарет для неимущих. Надеюсь, я не слишком вас утомила? — Вы прирожденная рассказчица, сударыня! — польстил заинтригованный Себастьян. Графу неизвестна была история Нейхофа. Она его встревожила; в самом деле в ней имелось некоторое поверхностное сходство с его собственной историей, которую многие в Европе передавали из уст в уста. — Так вот, — продолжала баронесса, — как вы сами понимаете, Нейхоф был так же болен, как мы с вами. |
