|
— Что вы такое говорите? — То, что вы слышали. Павлу сейчас шестнадцать лет, и он проявил свой истинный нрав. Ненавидит собственную мать и сам — вылитый портрет своего батюшки. Это опровергло все слухи об отцовстве Сержа Салтыкова. Орлов закурил сигару, взяв щипцами уголек из камина. — Он такой же яростный германофил, как и его отец, и ненавидит Россию, — продолжил он. — Но не собираетесь же вы устранить шестнадцатилетнего юношу? — заметил Себастьян. — Не я, конечно, — ответил Орлов, пожав плечами. — Он дождется, что его истребят другие. Настает такой момент, когда человеческое существо, наделенное определенной властью, перестает быть самим собой и становится заложником. Но это в будущем. У Екатерины впереди еще много лет царствования. — За что Павел ее упрекает? — За ее жизнь. И за смерть своего отца. Себастьян вспомнил рассказ Барбере об убийстве царя Алексеем. — Как он умер? — Предполагаю, что ваш друг Барбере вам рассказал. — Почему вы говорите, что я мог бы стать отцом следующего царя? — Потому что при нынешнем положении не исключено, что императрица могла бы указать своим наследником вашего сына. — А Павел будет отправлен в изгнание, как Иван Шестой? — Почему бы и нет? В любом случае исчезновение Петра Третьего и Ивана Шестого не было потерей ни для кого. От такого цинизма Себастьян содрогнулся. И поздравил себя с тем, что вызволил своего внука из этого кровавого театра. Власть снова вызвала у него отвращение. Выйдя из кабинета, Орлов и Себастьян натолкнулись на вопросительные взгляды маркграфа и остальных. И ответили на них сияющими улыбками. По возвращении в Трисдорф Себастьян показал генеральский патент маркграфу, вызвав у того еще большую оторопь. 41. ПОЧТИ ЗАБЫТОЕ ВОСПОМИНАНИЕ Осень 1770 года подходила к концу, когда Александр сообщил письмом, что его мать, Даная Полиболос, княгиня Маврокордато, скончалась. Она не вставала с постели несколько недель, страдая от головокружений, и умерла во сне две недели назад. Она тоже не увидела Грецию свободной. Себастьян взял с собой Франца и немедленно отправился в Лондон. Он нашел Александра подавленным и растерянным. Сын долго плакал на плече отца, потом воскликнул: — Неужели вечно придется жить с призраками? Сначала с призраком Соломона, а теперь и моей матери! — Таков удел памяти. Не позволяйте ей оттолкнуть вас от вашего сына или причинить ему горе. Юный Пьер, в Англии Питер, тоже казался растерянным. Ему было уже семь лет. Себастьян подозвал внука и взял на руки. Странный союз — три поколения одиноких. Себастьян внезапно осознал, как отчаянно теперь в Блю-Хедж-Холле не хватает женского присутствия. Во всяком случае, в мире этого ребенка. Но еще хуже было бы для мальчика попасть в мир аристократии, будь то английской, немецкой или французской. Себастьян избавил его от русских династических распрей не ради спесивой пустоты вечеров в замках, охоты, Wirtschaften, пантомим, обжорства и пьянства. Пьер не будет ни заложником в политической грызне, ни разодетым бездельником. |
