Но это оказался один из тех дней, когда после долгого затишья вдруг начинаются новые, интересные события, словно, как верил народ майя, другое божество взвалило на свои плечи бремя быстротекущих времен. В начале четвертого, когда сэр Майкл зевал над программой, подготовленной Эдит Фробишер, — эта программа опустошила бы концертный зал только чуть медленнее, чем бубонная чума, — ему доложили, что его желает хоть на минутку видеть некая миссис Эссекс. Он подумал, что в его жизни может быть только одна миссис Эссекс, и оказался прав. Вошла мать Шерли, гораздо более нарядная и веселая, чем тогда, на Уинстон-авеню. Так он ей и сказал.

— Да, верю вам. Но я и вправду чудесно провела время у моря. — Она села и улыбнулась ему. — И я выкурю сигаретку, если вы курите. Жаль, для виски рановато! Знаете, кто закрутил все это? Вы, вы сами, сэр Майкл.

— Да, я уже наслышан. Правда, не через Шерли. С того вечера я ее ни разу не видел.

— Ясно, не видели. Я же вас предупреждала, какая она упрямица, предупреждала? Вот я вам расскажу, что было. Когда вы ушли, началась настоящая семейная сцена, сначала ссорились мы все трое, потом, когда Шерли ушла спать, мы с Джевоном. На свет божий вышло все, что скрывалось годами. И в конце концов из-за того, что он так на меня напал, я против воли сказала ему то, что клялась не говорить.

Тут она сделала паузу, инстинктивно поддавшись драматизму ситуации.

— Ведь я — кельт, миссис Эссекс, — мягко сказал сэр Майкл, — человек с интуицией. Думаю, что я догадался, о чем вы сказали ему, бедняге. Вы сказали, что Шерли не его ребенок. Правда?

Она рассмеялась, прогоняя смущение.

— Вы — чистый демон, ей-богу. Не знаю, что вас ждет при Шерлином тихом упрямстве и при вашем знании женщин, тут стычек не оберешься, если вы только будете жить вместе. — Она помолчала. — Случилось это, конечно, в войну. Я всего года два как вышла замуж, но уже понимала, что сделала ошибку. Как-то Джевон уехал на месяц с лишним, а мы с подружкой пошли прогуляться в Вест-Энд. И два молодых летчика из истребительной авиации познакомились с нами. Все было очень прилично, мило. Три дня и три ночи я провела с Саймоном — так его звали, — а потом он вернулся на фронт, и, конечно, его убили. Шерли иногда так на него похожа, что у меня сердце болит.

Она снова помолчала.

— Я не собиралась рассказывать это Джевону. Он так ею гордился, так любил ее, по-своему, конечно. Но в тот вечер все выплыло на свет божий. И тут, понятно, пришел конец. Он добился, чтобы фирма перевела его далеко на север. Не знаю, будем ли мы разводиться или нет, да, по правде говоря, мне и дела мало. Я его не прошу содержать меня. Да и к чему? Тут мне подворачивается случай купить маленькую шляпную мастерскую, шляпки я делаю неплохо, мне моя невестка обещала устроить, она в Брайтоне живет, так что на жизнь мне хватит. Да и жить буду, как хочу. Если бы не Шерли, я бы за вас взялась, сэр Майкл!

Она рассмеялась, потом сделала серьезное лицо.

— Только мне до нее далеко, хотя в ее годы я тоже была куда какая хорошенькая.

— Вы и в свои годы хорошенькая!

— Нет, сэр Майкл, дайте мне объяснить вам все про Шерли, вам это необходимо знать. Видите ли, умной, в вашем смысле, ее не назовешь, да и меня тоже, но она удивительно умеет подлаживаться, чего во мне нет.