– Двадцать долларов! – выкрикнул Тайри.

– Двадцать один, – сказал Уэсли, не собираясь сдаваться.

Тайри бросил взгляд на отчаянно покрасневшую Рэйчел, стоявшую рядом с мэром. Потом, криво усмехнувшись Уэсли, Тайри предложил пятьдесят, зная, что шерифу трудно будет выложить больше.

Мэр искоса взглянул на Уэсли. Клинт медленно покачал головой.

– Продано незнакомцу в черном за пятьдесят долларов! – объявил мэр с широкой улыбкой. – Надеюсь, вы получите от этого удовольствие.

Неся с боем добытую им корзинку, Тайри проследовал за Рэйчел в тенистое местечко возле здания школы и поставил корзинку на одеяло, которое Рэйчел расстелила на земле.

– Должно быть, вы ужасно голодны, – пробормотала Рэйчел. – Потратить пятьдесят долларов за обед, который вы могли бы съесть в ресторане на этой же улице всего за пятьдесят центов.

– Я купил за эти деньги ваше общество, – ответил Тайри искренно. – И мы оба это знаем.

При этих словах на щеках Рэйчел снова вспыхнул румянец. Не произнося ни слова, она открыла корзинку и выложила на тарелку запеченный окорок, картофельный салат, кусок свежего хлеба и клубнику. Затем передала тарелку Тайри и налила ему стакан холодного сидра.

Рэйчел ела, не ощущая вкуса пищи, под хищным взглядом Тайри и в присутствии всего в нескольких ярдах Клинта. Рядом с Уэсли сидела Милли Клоуард. Между ними стояла ее корзинка с едой. Милли была пухленькой молодой женщиной с мышиного оттенка волосами и спокойными карими глазами. Она не пользовалась успехом у молодых людей и казалась очень довольной тем, что завладела на время таким красивым молодым человеком. Клинт Уэсли машинально отвечал ей, не вникая в ее льющуюся бурным потоком болтовню. Гораздо больше его интересовало то, что происходило между Тайри и Рэйчел, за которыми он наблюдал. Милли же тем временем распространялась о свадьбе своей сестры.

Через несколько минут Рэйчел отставила свою тарелку и посмотрела на Тайри с откровенным любопытством:

– Почему вы приехали сюда сегодня? Мне показалось, вы назвали наш праздник глупостью и сказали, что взрослому человеку не пристало так проводить время.

Тайри пожал плечами:

– Значит, я передумал. Вы собираетесь сидеть здесь со мной только потому, что мне удалось переплюнуть Уэсли и добиться вашего обеда и общества?

– Но вы ведь знали, что Клинт и я собирались пообедать вместе.

– В таком случае он должен был предложить цену больше моей.

– Он не может себе позволить просто так выкинуть пятьдесят долларов.

– Значит, мне повезло, что он так беден, – сказал Тайри, улыбаясь во весь рот. – Да ну же, развеселитесь! А что вон в той палатке? Вон там?

– Гадалка. Я слышала, что она замечательная.

– Ах так? Что скажете, если мы пойдем и поглядим? Я никогда прежде не видел цыганок.

Рэйчел улыбнулась Тайри, внезапно обрадовавшись его обществу. По-видимому, он купил ее корзинку с обедом, потому что хотел побыть с ней, или чтобы позлить Клинта? Но, какова бы ни была причина, ей теперь было все равно. Она вдруг ощутила всепоглощающее и необъяснимое счастье.

– Только если и вы тоже примете участие, – сказала она кокетливо. – Но там, конечно, не обойдется без мошенничества.

Внутри, в палатке, было пусто и полутемно. Вся меблировка состояла из маленького круглого стола темного дерева и пары стульев с прямыми спинками, видавших лучшие дни. В центре стола шипела толстая белая свеча, бросая жутковатые тени на полотняные стены палатки.

За столом лицом к двери сидела гадалка. Она оказалась не цыганкой, а старой апачской скво с черными, посеребренными сединой волосами и впалыми щеками.