— Так, может, не отпускай? — шепнула в ответ, прежде чем успела все хорошенько обдумать и струсить.

— Может? — он отстранился, тяжело дыша, в который раз поймал ее взгляд. — Может? — повторил хрипло. — Да тут без вариантов, девочка. Если ты еще не поняла. Не отпущу. Даже если захочешь уйти, даже если вдруг передумаешь…

Это было ужасно — все, что он говорил. Но она понимала, что хочет этого больше всего на свете. Принадлежать ему… Подчиняться. Знать, что он, при случае, решит все проблемы и заслонит собой от любой беды. Верить в то, что никакой беды не случится, потому что иначе зачем это все? Зачем… так жестоко? Зачем, когда есть что терять?

Скажи ему правду! Ты должна! — мелькнула в мозгу здравая мысль, но потом Руслан снова ее поцеловал, и все мысли выветрились из головы, словно их там и не было. Умелые пальцы прошлись вниз по телу, пробрались под юбку и двинулись вверх.

— Руслан…

— Что, девочка моя? Хочешь? Вот так? — пальцы скользнули вниз, собирая влагу, и размазали ее по маленькому напряженному бугорку.

— Да-а-а…

Руслан снова выругался. Дернул ремень — она только теперь сообразила, что все это время продолжала его бестолково сжимать через несколько слоев ткани. Вжикнула молния.

— Хотел притормозить, а ведь ни хрена не получается, — пожаловался Белый сердито. И эта его странная, какая-то совершенно мальчишеская жалоба смыла остатки сомнений, которые в ней все еще были. Слизала остатки стыда. Алиса довольно ловко освободила его от одежды, сдвинув ту, чтобы не мешала, и осторожно сжала подрагивающий от нетерпенья член в кольце тонких пальцев.

— Сильней, его… Вот так… — поверх её руки легла его широкая ладонь и заставила сжаться сильнее. Сосредоточившись на своем удовольствии, Руслан совсем забыл о её. Алиса нетерпеливо заерзала, требуя продолжения. Белый хрипло рассмеялся. Со стоном убрал ее руку, что-то нажал под сиденьем, откидывая спинку, и, подталкнув Алису повыше, коснулся ее языком.

В общем, к ресторану оба шли на подгибающихся и все еще дрожащих от пережитого оргазма ногах.

— Алиса?

— Мама?

Дыхание в легких замерло. Сердце остановилось. Только не это! Только не сейчас…

— Марина?

Взгляд матери остановился на их с Русланом переплетенных пальцах и резко взметнулся в сторону и вверх.

— Какого черта? Какого… я вас спрашиваю, черта? Что это все означает?!

— Какого черта? Какого… я вас спрашиваю, черта? Что это все означает?!

Слова матери звучали где-то на краю сознания. А в эпицентре всего — были настороженные чуть прищуренные глаза Руслана, которые, не отрываясь, смотрели на Алису.

— Прости, — шепнула она и сжала свои пальцы на его руке сильней. Будто и впрямь боялась, что он ее отпустит. Будто он четвертью часа раньше не пообещал ей обратного! Будто его слово ничего… ничего, мать его, не стоило. Руслан стиснул челюсти так, что на скулах заиграли желваки, но когда заговорил, его голос звучал удивительно ровно:

— Мы с Алисой собирались пообедать. Не желаешь присоединиться к нам?

— Присоединиться? Ты шутишь? Это… что, Белый, какой-то розыгрыш? И убери ты уже свои лапы от моей дочери! Пока я тебе их не переломала.

— Мама!

— Рискни.

Их слова прозвучали одновременно. Поэтому, может быть, она что-то не так поняла? Ну, не мог же Белый так разговаривать с ее матерью? Или…

— Что… ты… мать… его… себе… позволяешь, боец?!

— О, да брось, Марин.