Изменить размер шрифта - +
Можно позвонить в полицию и оставить им полное имя и адрес Шейна. Можно найти его мать и предупредить о том, что ее ждет. Можно не предпринимать ничего. Если бы ей не попалась эта газета, она никогда не узнала бы о его смерти.

Но на самом деле Фиона уже приняла решение. Она набрала номер, указанный в статье.

— Я думаю, что найденный труп — это Шейн О’Лири. Если вы позвоните в полицию Агии Анны, это в Греции, вам дадут номер участка в Афинах, он содержался там под арестом три года назад. У них есть отпечатки пальцев и прочие детали. Кто я? Никто. Честное слово, это совершенно неважно. Я просто хочу помочь вам и, возможно, его матери, если она еще жива. Нет, больше мне нечего добавить.

Она захлопнула телефон и дождалась следующего автобуса.

Ложась вечером спать, Фиона поняла, что не испытывает совершенно никаких чувств к умершему Шейну. Она почти не помнила ни время, когда они были вместе, ни почему она так любила его. Как можно было так безумно и безответно влюбиться? Уму непостижимо. Должно быть, она была тогда совершенно не в себе.

 

Отец Флинн с гордостью демонстрировал свой зал. Он объяснил молодой польской паре, что первая свадьба состоится в конце августа: венчаться будут молодой доктор и медсестра из кардиологической клиники. Они не возражают, если эта и еще одна пара придут на свадьбу, чтобы понять, нравится ли им церемония.

— Должно быть, они очень великодушные люди, — с удивлением заметили молодые люди.

— Да, они хорошие люди. И ресторанная служба просто чудесная. Они вам понравятся.

— Их услуги, вероятно, очень дорого стоят.

— Не думаю. Они предоставили отличный стол на словацкие крестины. Непроизносимые овощи на гриле — никто таких раньше в глаза не видел, но в итоге все были в восторге.

— Возможно, мы могли бы как-то украсить зал. Шторы хороши, но картин маловато.

— У нас здесь работала восхитительная полячка Аня, но, к сожалению, она уехала домой.

— Может быть, она там счастлива, — предположила молодая пара.

— Может быть… — Отец Флинн был достаточно наслышан о подробностях произошедшего от Джонни, Деклана и Фионы. Где бы ни была Аня, навряд ли она сейчас очень счастлива.

 

Между тем Аня увлеченно обсуждала переустройство Мамусиного магазинчика с мужем сестры Лехом. Здесь будет большое, длинное окно, в нем — два манекена. Вывеску сделает один из друзей семьи.

— Ты много работала, чтобы привезти домой такие деньги, Аня.

— Она этого заслуживает. Я ведь опозорила ее.

— Так думаешь только ты сама. Ты ведь не единственная, кого одурачил Марек. А ты знаешь, что он теперь сидит в тюрьме?

— Нет, я не знала. — Аня сама поразилась, насколько равнодушной оставили ее эти новости. Ни облегчения, ни грусти. Только безразличие.

Лех достал металлическую рулетку и теперь записывал в тетрадку какие-то цифры. Аня вглядывалась в них и от всей души молилась, чтобы у них все получилось. Она так и представляла себе, как дамы, собирающиеся пошить весенние платья, поднимаются на холм и советуются с ее матерью. Если эта мечта сбудется, значит, все было не зря. Даже ее ошибки.

Кто-то поднимался на холм. Аня присмотрелась. Мужчина с рюкзаком за спиной. Иногда он останавливался, чтобы оглядеться, сориентироваться. Она присмотрелась внимательнее.

Это был…

Это был Карл.

 

Эми утверждала, что ей нравится работать в клинике. Здесь царила хорошая атмосфера.

— Надеюсь, эта Аня никогда не вернется. Пусть она там познакомится с богатым поляком, владельцем дюжины ресторанов. Тогда я буду работать тут до самой смерти, — сказала она Кларе.

— Я бы на это не рассчитывала, Эми.

Быстрый переход