— Я служила ведьме в священной дубовой роще, — продолжала она еще тише, обращаясь уже только к Модору. Не к старому Сапни, готовому в любую минуту плюнуть на них сверху. — До меня дошли слухи, что ты хочешь ее, но не можешь войти в рощу, опасаясь неминуемой погибели. Только я знаю, как углубиться в священную рощу, не подвергаясь опасности. Я вижу, где она и что делает. И знаю, как привести ее к тебе.

Под конец она перешла на едва слышный шепот. Дойдет ли он до ушей волшебника? И как ты это делаешь?

— Мой муж сжимает ладонями мою голову, и чем крепче сжимает, тем яснее я вижу и понимаю, что следует делать, дабы достичь цели. Как по-твоёму, почему моя голова так вытянута? Видишь, в точности похожа на огурец!

— Да уж, уродливее тебя, старуха, наверное, и на свете нет. А нос — настоящий древесный сучок!

— Да. И когда приходит пора видений, я воображаю, будто превращаюсь в один огромный глаз, а нос становится длиной в целый локоть.

Модор рассмеялся, хотя мысли лихорадочно метались. Значит, старуха может выманить Брешию из рощи? К нему в лапы?

Он принялся рассеянно мерить шагами стены, Сапни поспешно отпрыгнул с дороги, боясь кары хозяина.

Немного успокоившись, Модор выпрямился, давая старикам увидеть себя во всем великолепии.

— Скажи, старуха, — окликнул он, — почему ты так добра ко мне?

— Мать Брешии хотела, чтобы она стала твоей женой, но призраки воспротивились, постоянно пели, что тебе нельзя доверять, что ты уничтожишь рощу при первой возможности, а хозяйку запрешь в черной башне и оставишь там навсегда.

—Так далеко я не загадывал, — объявил Модор с самым заинтересованным видом.

— Да, — продолжала ведьма, — призраки хотят в мужья Брешии принца Баланта, они ему доверяют, высоко ценят благородство его родителей, верят в чистоту его сердца. Он победил их своими фальшивыми улыбками. Мне противно видеть, как он расхаживает по дубовой роще, словно именно там его место.

— Принц скорее всего мертв, — вставил Модор, вознося безмолвные молитвы любому богу, который сейчас слушает его и готов исполнить его желания.

— Он не мертв. Прошлой ночью он ел жареную дичь и танцевал под веселую песню, которую пели призраки. Мне он не нравится. Он считает, что сами священные камни его благословили. Считает себя выше остальных волшебников. Думаю, он должен пострадать за свое вожделение к Брешии. Но он ее не стоит. Мать Брешии права. Ты должен получить ее дочь, господин.

— Все, что ты сказала о принце, — чистая правда, — кивнул Модор. — Я слышал, он так спесив, что часами любуется собой в стоячих водах пруда. И насчет меня ты права, старая кляча. А вот призраки ошибаются. Я достоин всяческого доверия. И хотя моя бабка ела козлятину, даже не согретую над костром, все же она была достойной восхищения ведьмой, совсем как Брешия. Да, вместе с Брешией мы станем величайшими правителями и склоним весь мир перед нашей волей. Итак, что ты хочешь взамен, старая ворона, если, конечно, приведешь мне Брешию?

— За это ты пошлешь меня и моего мужа на равнины Британии в священный круг. Я тоже хочу побывать под сенью великих камней.

— А ты знаешь, что круг открывается только для волшебников и ведьм? Не для простых людей, даже если в их длинных головах и сохранилось немного магии?

— Знаю, но это не имеет значения. Я должна видеть священные камни. Понять, откуда они взялись. Произошло нечто Странное. Но пока что никому, даже великим волшебникам, не известно об этом. Я хочу проникнуть в тайну. Если встать под мощными перемычками, в середине дольмена, и попросить мужа сжать мою голову, все ответы будут мне ясны.