Она не преувеличивала. Использование дара отнимает много сил, поэтому дурное самочувствие в порядке вещей. Тео не стал ее задерживать. Пусть подышит воздухом, полюбуется закатом, звездами, попьет свежего молока - в деревне его предостаточно.

Щурясь и сетуя на неровный почерк спутницы, Тео принялся за чтение. Разрозненные, не связанные друг с другом слова постепенно обретали смысл. Маг подчеркивал особо часто повторяющиеся обороты и выписывал их на отдельный лист. Когда работа была закончена, он вернулся к волшебнику.

Гельмут не сводил с чернокнижника внимательного взгляда, ожидая продолжения, но его не последовало. Мягко ступая, чернокнижник обошел вокруг стола. Рассеянно перебирая листы, он пытался найти в них какую-то зацепку. Не хотелось признавать, но ему очень не хватало Йозефа. Его спокойной манеры рассуждения, подкрепленной весомым жизненным опытом.... Вдвоем они могли решить любую загадку. Что сейчас делает Йозеф? Сильно ли рассержен предательством? Вряд ли призыватель простит его, поэтому лучше им никогда не встречаться.

Тео бросил полный сомнения взгляд на Гельмута и неожиданно спросил:

Тео достал из-под стола глиняный кувшин, аккуратно накрытый платком и на мгновенье замешкался. Поить волшебника собственноручно не входило в его планы.

Тео освободил левую руку волшебника и поставил рядом с ним кувшин. Сам он стал в отдалении. Вдруг Гельмут не справится с соблазном запустить кувшин ему в голову? Волшебник жадно пил большими глотками, то и дело кривясь от сильной головной боли. Проникая в разум, Элейс была не слишком деликатна. Допив молоко, он отставил кувшин в сторону и бросил на чернокнижника вопросительный взгляд.

Гельмут стремительно бледнел, но продолжал молчать.

Тео вспомнил о жадной пасти демона, о мастере рун, о пленении белыми карателями, о Хозяйке... Всякий раз он оставался жив - поразительная везучесть. Избавление от последствий сильнейшего заклятья смерти казалось закономерным.

Гельмут непонимающе смотрел на мага, который бросился писать, кроша грифель.

Гельмута его слова не убедили.

Вместо ответа Тео нарисовал силуэт. Протянув рисунок волшебнику, он с интересом наблюдал за его реакций. Гельмут, как и ожидалось, с отвращением отвернулся.

Он осторожно ввел жидкость в вену. Волшебник расслабился. Глаза Гельмута затуманились, пальцы, сжимавшие край рубашки, разжались.

Когда он очнется, то по-прежнему будет лежать на столе, но уже свободный от пут. Выворачивающая наизнанку тошнота, слабость, листок с записями, положенный на грудь и придавленный камнем, воск, прилипший к волосам - вот и все, что останется от кратковременного знакомства с чернокнижником Тео и его спутницей.

Почему одаренный человек принимает одну из сторон - магов или волшебников, но обязательно находит себе хозяина? Почему нет середины? И как быть с мастерами рун, которые идут своим путем, говорят лишь правду, даже если она вредит им?

Эти надоедливые вопросы крутились в голове Тео, когда он заканчивал работу над восковой маской. Морщины, складки, пигментные пятна нарисованные кисточкой... Маг учел все мелкие детали - перед ним сидел волшебник Гельмут собственной персоной.

Ее новый голос был мало похож на голос Гельмута, но он принадлежал мужчине, а это было главное.

Элейс выполнила его просьбу. Парик, достойный наряд, широкополая шляпа и пухлая сумка, набитая бумагами, завершали образ волшебника Гельмута. Конечно, тот, кто знал Гельмута лично, а не видел пару раз мельком, разоблачил бы подделку, но если бы Тео прибегнул к более сильным заклинаниям, это бы привлекло внимание.