— Да, я знаю, они ужасны, — согласилась Кэтрин.

Она начала читать второе письмо, и на ее щеках появился внезапный румянец. Голос мисс Вайнер доходил до нее как будто издалека.

Когда она снова стала замечать окружающее, мисс Вайнер подводила свою длинную речь к торжествующей развязке.

— И я сказала ей: «Вовсе нет. Так уж случилось, что мисс Грей — родная кузина леди Тэмплин». Ну, что вы на это скажете?

— Вы меня все время защищаете, очень любезно с вашей стороны.

— Можешь и так считать. Для меня титул — пустой звук: хоть эта женщина и жена викария — она просто злобная кошка. Намекает на то, что ты купила себе место в высшем обществе.

— Может быть, она и не слишком ошибается.

— Ну, а взгляни на себя, — продолжала мисс Вайнер. — Разве ты вернулась оттуда этакой чопорной дамой, хоть у тебя и была полная к тому возможность? Нет. Ты здесь, такая же разумная, как всегда, на тебе приличные белбриггенские чулки и туфли. Я только вчера говорила об этом с Эллен. «Эллен, — говорю я, — ты посмотри на мисс Грей. Она на короткой ноге с разными знаменитостями, а разве она ведет себя, как ты, разве она носит юбки выше колен или эти шелковые чулки, которые расползаются под мужскими взглядами?»

Кэтрин улыбнулась про себя — не стоило пытаться избавить мисс Вайнер от ее предрассудков. Между тем, старая леди продолжала, все более входя во вкус:

— Для меня было огромным облегчением, что тебе не вскружили голову. Ты знаешь, я вчера просматривала свой альбом — там есть несколько вырезок о леди Тэмплин и ее госпитале, но я ничего как следует не разглядела: ты видишь лучше меня, мне бы хотелось, чтобы ты их просмотрела. Альбом в ящике секретера.

Кэтрин взглянула на письмо, которое держала в руке, и хотела сказать что-то, но вместо этого подошла к секретеру, достала альбом и стала просматривать. Со времени возвращения в Сент Мери Мэд, она не переставала восхищаться стойкостью и мужеством мисс Вайнер. Она понимала, как мало могла сделать для своей старшей подруги, но знала по опыту, как много такие мелочи значили для старых людей.

— Вот заметка, — сказала она. — «Виконтесса Тзмплин, которая устроила на своей вилле в Ницце госпиталь для раненых офицеров, стала жертвой сенсационного ограбления. Были украдены ее драгоценности и среди них несколько знаменитых изумрудов — наследственные драгоценности семейства Тзмплин».

— Должно быть, стразы, — сказала мисс Вайнер. — Эти дамы из высшего света очень часто подменяют настоящие драгоценности.

— А вот еще одна, — сказала Кэтрин, — с фотографией. «Великолепный студийный портрет виконтессы Тэмплин с ее маленькой дочерью Ленокс».

— Дай-ка взглянуть, — попросила мисс Вайнер. — Лица ребенка почти не видать, правда? Но я бы сказала, что и к лучшему: наш мир построен на контрастах — у красивых матерей как правило уродливые дети. Наверное, фотограф понял: самое лучшее, что он мог сделать для девочки — снять ее со спины.

Кэтрин рассмеялась.

— «Одной из очаровательных хозяек этого сезона на Ривьере является виконтесса Тэмплин, вилла которой находится на Cap Martin.

У нее гостит кузина, мисс Грей, которая недавно унаследовала крупное состояние».

— Вот эта-то мне и нужна, — сказала мисс Вайнер, — кажется, в газете была твоя фотография, но я не смогла ее найти — ты знаешь, что я имею в виду: миссис такая-то с таким-то — обычно с тростью и с ногой, поднятой для нового шага.