Мне было уютно. Правда. Впервые в жизни.

В толпе незнакомцев можно оставаться незамеченной, а осознание того, что ты волен двигаться теперь в любом направлении, в каком только пожелаешь, сводило с ума от восторга. И, конечно же, я заблудилась. Во всей круговерти новых впечатлений я просто не знала, насколько далеко я ушла от дома и куда теперь идти, чтобы очутиться в своем районе.

И, черт возьми, это тоже было захватывающе!

Изучить глазами схему маршрутов сети Метролинк и вдруг понять, что у тебя пусто в карманах, потому что ты не ожидала, что доберешься пешком в такую даль. Спрашивать у прохожих, в какую сторону лучше топать, чтобы быстрее дойти до нужной улицы. Дышать полной грудью, впервые ощущая себя частью общества.

И в эти минуты я не могла не вспомнить о Райане.

Его телефон по-прежнему был недоступен – наверняка парень внес меня в черный список. Жестоко, хотя и заслуженно. Мне оставалось только воображать, как он там, один, в Дареме, старейшем университете страны. Любуется каменным собором на вершине утеса, замком с мощными стенами, готической капеллой, окруженной зеленой лужайкой, и гадает, в какой из колледжей университета его определят. Это же почти как ждать милости от распределяющей шляпы школы волшебства в Хогвартсе, которая всегда лучше знает, что подходит тому или иному студенту!

Как он там? Мой Райан. В маленьком и древнем городке, среди старинных зданий, переживших несколько эпох, монархов и войн. Уже вступил в какое-нибудь студенческое сообщество и мечтает попасть в команду своего колледжа по футболу? Найдется ли у него время думать о чем-то, кроме учебы, или, наоборот, теперь у него будет столько веселья, что выспаться станет некогда? Я не знала и могла только гадать. Представляла, как звучит его голос, чтобы не забыть, но все равно теряла те ниточки, которые нас раньше связывали. Они таяли, оставляя в моей памяти лишь туман. И тогда я приняла решение записывать, чтобы помнить.

Решила написать ему свое первое письмо.

«Сердце умирает медленно.

Хотя о чем это я? Обычно оно умирает внезапно. Просто останавливается. Чаще после напряжения. Виной могут быть патологии, протекавшие бессимптомно, наследственные или приобретенные заболевания, чрезмерные физические нагрузки. Или даже неосторожно брошенное слово. Оно тоже может стать виновником чьей-то смерти.

Но я сейчас совершенно о другом, Райан.

Сердце живо, пока оно верит. Пока ждет, надеется и хранит воспоминания о том, кого любило.

Это может длиться долго. Могут пройти месяцы, наверное, и годы. Много лет. Сердце не умрет, пока жива надежда.

И я верю, что ты меня когда-нибудь простишь. Жду, что ответишь. Потому что есть кое-что, в чем я до конца не уверена. Кажется, я тебя обманула. Там. В больнице. Верила, что так будет лучше для нас обоих. А может…

Не знаю.

Похоже, я совершенно запуталась.

Прости меня, Райан.

С надеждой на ответ,

Эмили Уилсон».

Написала и отправила его по электронной почте, как только вернулась домой.

-11-

Она бежала по дорожке, которая длинной серой лентой тянулась вдоль парка. В коротких шортиках, обтягивающей футболке, сетчатых кроссовках, надетых на короткие белые носки. Стройная и подтянутая. Это был легкий бег трусцой. Ее мышцы не вибрировали от напряжения, они расслабленно покачивались в такт движениям. И я замер, увидев, как волосы, забранные в высокий хвост, подскакивают на каждом шаге, а затем хлестко ударяются о ее спину.

В воздухе пахло эфирным маслом. Солнце, стоявшее высоко и палившее сегодня просто нещадно, нагревало сосны, и те источали этот дивный аромат. Она бежала в спокойном темпе, лишь изредка притормаживая, чтобы полюбоваться цветами: горшки с ними были подвешены к фонарным столбам.