— И все же продолжай, — в голосе его зазвенел металл. — Только аккуратнее выбирай слова. Но если ты хотела убрать своих лошадей из Равенспира, то почему не в Хоуксмур?

Ариэль глубоко вздохнула.

— Это не так просто. Я… я… о, я не могу объяснить.

— Не можешь?

Голос его теперь звучал холодно и спокойно, но Ариэль вся съежилась, услышав его. Вся энергия, целый день переполнявшая ее, словно куда-то испарилась.

— Не можешь, Ариэль?

Пальцами свободной руки Саймон взял жену за подбородок, заставив взглянуть ему в глаза. Серебряный набалдашник трости по-прежнему холодил ей щеку. Каждое слово ледяными глыбами падало ей в душу.

— Что ж, не имеет значения, потому что я и сам начинаю понимать. О да, боюсь, что я в конце концов начал понимать.

Держа ее за руку, он вместе с ней подошел к Эдгару, который неподвижно стоял рядом с лошадьми.

— Отведите лошадей обратно в конюшню и…

— Нет! — воскликнула Ариэль. — Нет, ты не можешь этого сделать.

— Могу и сделаю. Или ты забыла содержание нашего брачного контракта, дражайшая супруга? — пригвоздили ее к месту спокойные слова. — Хотя я сомневаюсь, что ты даже прочитала контракт, — ведь ты с самого начала и не думала выполнять его.

Он снова повернулся к Эдгару:

— Немедленно отведите лошадей! Удвойте на ночь охрану, и пусть собаки тоже сторожат их.

Эдгар не сдвинулся с места. Он только перевел взгляд с напряженного лица графа на побелевшее и растерянное лицо Ариэль. Люди и лошади тихо стояли в окутывающем их тумане, но напряжение, висевшее в воздухе, было очевидно даже для тех, кто не слышал сказанных слов. Один из псов нерешительно гавкнул, но тут же смолк, словно устыдившись своего поступка.

— Не заставляйте меня повторять дважды, — ледяным голосом произнес Саймон, и Ариэль снова ощутила побежавшие у нее по спине мурашки.

— Делай, как велел его светлость, — шепотом подтвердила она, сдаваясь.

Эдгар не должен был пострадать из-за своей преданности ей.

Протянув руки, Эдгар взял собак за ошейники и притянул к себе. Потом повернулся к своим людям, удерживающим лошадей.

— Отведите их обратно.

Саймон удовлетворенно кивнул и отвернулся, словно потеряв интерес к происходящему. Он прижал набалдашник трости к поясу Ариэль.

— Идем домой. Я бы предпочел поговорить с тобой в более приятной обстановке.

Ариэль бросила через плечо взгляд на свое разрушенное предприятие, не в силах сдвинуться с места. Набалдашник трости плотнее уперся ей в поясницу.

Молодая женщина закусила губу, слезы гнева навернулись у нее на глазах. Но тем не менее она направилась к замку, порой спотыкаясь о мерзлую грязь и отшвыривая ее пинками в стороны с яростными проклятиями, произносимыми вполголоса.

В одно мгновение она лишилась всего. Потеряв своих лошадей, она потеряла и источник средств, которые могли бы обеспечить ее будущее.

Гнев душил ее. Теперь ему не составит никакого труда понять правду — что она с самого начала и не собиралась создавать настоящую семью.

Но куда сильнее отчаяния от крушения всех ее планов Ариэль угнетало сознание того, что муж владычествовал над ней, грубо вторгся в ее жизнь и не посчитался с ее желаниями — точно так же, как всю жизнь делали ее братья. Как права она была, не веря ему с самого начала! Хотя какое значение это имело теперь?

Непроизвольно Ариэль ускорила шаги, забыв, что он все еще держит ее за руку, и тут же поплатилась за это: Саймон рывком одернул ее, заставляя идти с ним в ногу.

— Черт тебя побери, Хоуксмур! — воскликнула она, останавливаясь так резко, что он едва не споткнулся.