— На что же именно, дорогая моя?

— Да она должна благодарить Бога за то, что он послал ей такого мужа. Она должна быть благодарной за внимание и заботу о ней.

Саймон на секунду прикрыл глаза, представляя, как Ариэль отреагировала на такое унижение.

— Я только все испортила, да? — Елена в замешательстве сжимала и разжимала руки.

Ей еще ни разу не приходилось видеть Саймона таким мрачным.

— Вероятно. И с самыми лучшими намерениями, — он машинально потер рукой болевшую ногу. — Она сказала еще что-нибудь?

— Только одно — она хочет, чтобы ты принимал ее такой, какая она есть.

— Боже, дай мне сил! — пробормотал Саймон. — Она совершенно невозможная девчонка.

Елена в упор посмотрела на него.

— А ты принимаешь ее такой, какая она есть, Саймон?

Он коротко усмехнулся.

— Разумеется, принимаю. И ничего не хотел бы в ней изменить. Я убить ее готов за это.

— Думаю, я уже наломала здесь достаточно дров, — криво усмехнулась Елена. — Сейчас велю своей служанке собрать вещи, а ты, пожалуйста, распорядись, чтобы заложили мою карету.

Она встала с кровати, и вместе с ней поднялся Саймон. Обняв подругу, он нежно погладил ее по голове.

— Я чувствую себя совершенной дурой! — всхлипнула Елена, уткнувшись ему в грудь. — Но ведь я и в самом деле хотела помочь.

— Я знаю. Когда-нибудь мы все вспомним об этом и посмеемся вволю.

Голос его звучал немного печально, а в глазах не было никакой уверенности в сказанном.

— Что ты собираешься делать?

— Делать? Разыщу ее и как следует проучу насчет всякого там «принятия»! — гневно ответил он.

Проводив подавленную и притихшую Елену, Саймон остановился около конюшни, похлопывая по руке сложенными перчатками и раздумывая над тем, как он объяснит своим новоявленным родственникам исчезновение жены. Он мог достаточно быстро вернуть ее назад, но для этого сперва нужно было найти ее. Если ее нет у Сары и Дженни, тогда придется затратить на ее поиски день-два. И надо еще придумать какой-то предлог для отсутствия Ариэль, который позволил бы ему самому и его друзьям остаться в Равенспире. Да, положение можно было назвать в лучшем случае дурацким.

— Хоуксмур, думаю, вы составите нам сегодня компанию на охоте, — прервал его мысли голос Рэнальфа.

Он оглянулся. Серые глаза графа Равенспира глядели на него с уже ставшей ему привычной ненавистью.

— Вы чем-то озабочены, любезный шурин?

— Да, я обнаружил пропажу, — ответил Саймон. — Ваша сестра, Равенспир, изволила покинуть всех нас.

Лицо Рэнальфа напряглось.

— Что вы имеете в виду? — спросил он, непроизвольно оглядываясь на те стойла, которые были отведены для аргамаков.

— Все лошади на месте, Равенспир, — с холодной усмешкой заметил Саймон. — Но через неделю я намереваюсь перевести их отсюда в мое поместье.

— Эти лошади принадлежат Равенспирам! — заявил Рэнальф, брызгая от ярости слюной. — Моя сестра купила их на семейные деньги, и они не являются ее личной собственностью.

Резко повернувшись на каблуках, он вышел из конюшни.

— Это не так, милорд, — послышался голос Эдгара, который словно материализовался из воздуха, как всегда пожевывая соломинку. — Леди Ариэль продала драгоценности, оставленные ей матерью, чтобы купить жеребца и первую из кобыл. Оставшихся после этого денег хватило на то, чтобы содержать их пару лет, а теперь они окупают сами себя.

— А лорд Равенспир знает об этом?

Эдгар пожал плечами.

— Должен знать. Если бы он был уверен в том, что они его законная собственность, разве стал бы он красть жеребую кобылу?

— Я все понял, — кивнул конюху Саймон и, выйдя из конюшни, направился к замку.