— Ну, слава Богу! А то я думал, что потеряю тебя в такой толчее.

Она грубым резким движением высвободила свои руки и заявила:

— Невелика потеря. Ты уже потерял меня. Там, в кофейне.

И когда она попыталась двинуться дальше, Джон схватил ее за плечи и толкнул к стене. Низко наклонившись к лицу Эстер, он процедил сквозь зубы:

— Это мой ребенок, точно так же, как и твой, и ты только что чуть не убила его. Ты понимаешь? Я даже и слышать не желаю о том, чтобы ты рисковала своим здоровьем и своей жизнью, доверив ее одной из этих ужасных женщин!

И Джон нежно, но крепко, утешающе обнял Эстер. Она истерично вздрагивала в его объятиях.

— Почему ты говорил со мной так, будто тебе все равно? Почему ты позволил мне так подумать?

— Просто ты застала меня врасплох со своей новостью. Конечно, мне не все равно. Плохо же ты обо мне думаешь! Ах, как неудачно, что это случилось как раз тогда, когда мне осталось сделать последний шаг, и я стану мастером!

— Ты что же, думаешь, что я не знаю, как тебя накажут, если все это всплывет наружу? — отчаянно воскликнула Эстер, отстраняясь от него.

— Ну, пожалуйста, не начинай все сначала. Решим как-нибудь и эту проблему, — уже совершенно спокойно заверил ее Джон.

Заметив, что они находятся совсем рядом с небольшой площадью и сквером, он бережно взял Эстер под руку и повел ее туда, усадил на каменную скамеечку под каштановым деревом.

— Мы должны пожениться. И придется это сделать раньше, чем мы намеревались, — объявил Джон.

— Но этого нельзя сделать, пока ты не закончишь свою учебу и не станешь мастером, — ответила Эстер, вытирая слезы.

— Тогда наш ребенок будет с младенчества носить клеймо «бастарда», и до конца своих дней ему не избавиться от этого, даже если мы поженимся сразу после его или ее рождения. Такого нельзя допустить.

Джон присел рядом с Эстер на скамейку, немного ссутулившись, и положил руки на колени. Он напряженно думал, пытаясь найти выход.

— Если бы мы только смогли утаить все это от Харвуда до того, как я получу свободу действий! Это было бы идеально. Возможно, ты могла бы уехать из Хиткока в деревню или куда-нибудь еще. И мы поженились бы в сельской церкви, куда не доходят новости и сплетни из Лондона.

— Нет, так не пойдет. Ведь мне придется уезжать тайком, а Джек меня из-под земли достанет, я уверена. И тогда уже все наверняка раскроется.

Эстер помолчала.

— Есть, правда, еще один выход.

— Какой?

— Женитьба во Флит. Там даже не спрашивают имен у брачующихся.

В их ситуации это было единственное приемлемое решение. Флит — это долговая тюрьма. И среди заключенных там обязательно находилась пара-тройка священников, которые всегда были готовы соединить узами законного брака Святой Церкви кого угодно, лишь бы им оплатили. Они соглашались даже на чисто символическую плату, так как в их плачевной ситуации любые деньги были хороши. Наиболее предприимчивые из них умудрялись через кого-то распространять объявления о своих услугах по Лондону. Разумеется, никто не спрашивал у этих служителей церкви письменного подтверждения, что они имеют право совершать обряд венчания, поэтому долговая тюрьма Флит стала местом очень популярным среди пар беглецов, а также двоеженцев, аферистов, мошенников и других негодяев, использовавших заключение брака в корыстных целях. Туда приводили девушек, которых выдавали замуж насильно, предварительно накачав их наркотиками. Поэтому ни один добропорядочный гражданин, мужчина или женщина, не считали брак, заключенный во Флит, действительно законным, и Эстер совершенно не удивилась, когда Джон резко развернулся и с негодованием посмотрел на нее.