Альфред положил руку на плечо Лейборну.

– Мне жаль, мне действительно жаль. Была какая то надежда, что вы исполните задуманное. – Он поднял руку и хлопнул его по плечу. – Итак, что сделано, то сделано. Главное – Эдуард жив и здоров. Что делать дальше?

– Вы не думаете, что принц все еще в опасности?

– Видит бог, нет! После того, как его показали всем находившимся в Уоллингфорде и все слышали, что он просил вас уйти? Нет! Если сейчас Эдуарду причинят какой то вред, Лестер живьем снимет шкуру со смотрителя замка и со всего гарнизона. Но Уолерану надо позаботиться о собственной защите. Лестер будет рассматривать то, что вы сделали, как нарушение пакта, заключенного с ним в августе.

– Конечно, это дело обсуждается. – Лейборн прикусил губу. – Мы не имеем права, но мы просим вашего одолжения, сэр Альфред, не ради себя, а ради Эдуарда.

– Если я смогу помочь принцу, я сделаю это.

– Это на какое то время задержит ваш отъезд во Францию.

Альфред, поколебавшись, кивнул.

– Не согласитесь ли вы поехать со мной и еще несколькими людьми в Уигмор, чтобы переговорить с Роджером Мортимером? – спросил Лейборн. – Сила, как вы и предупреждали, потерпела крах, но нам нужен Эдуард. Без него у нас не останется никого, кроме мятежных баронов. С ним мы истинные приверженцы короны, и многие примкнут к этому знамени.

– Вам нужен Эдуард, – согласился Альфред. – Я пока не понимаю, какое значение для вас или Эдуарда могут иметь мои переговоры с Мортимером, но я поеду в Уигмор.

17.

Через три дня они находились уже на подъезде к Уигмору. Они встретили Роберта Мортимера поджидающим их у подножия крутого горного кряжа, на вершине которого была расположена его крепость. Сначала Барбара не могла понять, кто был предводителем маленького отряда. Этот человек выглядел почти таким же растрепанным, как дикие предводители уэльсских разбойников, которых ей доводилось иногда принимать в доме своего отца, в Стригле. Волосы Мортимера ниспадали ему на спину, перепутавшись с мехом косматой шкуры, накинутой поверх доспехов. Его лицо было также больше уэльсским, чем норманнским, смуглым и энергичным. Однако она узнала его, когда он заговорил, и вспомнила, что свою внешность и дальние родственные отношения с Ллевелином Гриффидом – уэльсским вождем – он унаследовал от своей уэльсской матери, тетушки Ллевелина.

– Я получил вызов явиться в Оксфорд двадцать пятого, – крикнул Мортимер; его голос был грубым и громким. – Что должен ответить на это Уолеран, Лейборн?

– Он послал вызов своим людям и надеется перекрыть Северн, – проорал в ответ Лейборн и затем поспешно, чтобы предвосхитить новые вопросы, продолжил: – Со мной сэр Альфред д'Экс, приятель Эдуарда и Генриха де Монфорта по рыцарским турнирам, и его жена, дочь графа Норфолка.

– Норфолка? – Мортимер засмеялся. – Он все еще сидит на своих землях и смотрит на море? Ему нет нужды видеть, что случилось в Англии…

– Вы можете предложить еще что нибудь, что Норфолк может делать, не нарушая слова чести? – спросил Альфред.

Его голос прозвучал так же спокойно и лениво, как всегда, но Мортимер резко повернул голову.

– Итак… – начал он, но не закончил.