Однако и на следующее утро было очевидно, что Мортимер не готов прикидываться, что испугался Лестера. Поскольку на самом деле Альфред добился того, чего хотел, – сделал так, что Барби переехала в менее опасное место, чем Сент Бревелс, – ему нетрудно было остаться равнодушным к гневу Мортимера.

Альфред благоразумно не стал настаивать на том, чтобы Мортимер покинул Уигмор. Вместо этого он извинился перед хозяином, рассказал ему о первоначальной идее бегства Эдуарда и посвятил в подробности способа доставки лошадей Томасу, который находился с принцем в Херефордском замке. Томас был главным связующим звеном в осуществлении плана побега Эдуарда. Как и предполагал Альфред, Мортимер имел друзей и сторонников среди торговцев и священников, которые могли свободно попасть в город Херефорд и кого бы не заподозрили, если бы они вошли в замок и даже подошли к принцу. До конца дня план был разработан.

На следующий день, четырнадцатого мая, Мортимер и Альфред верхом отправились в Уэбли, чтобы подыскать добровольцев, необходимых для осуществления плана. В Уэбли они узнали, что договор, восстановивший «сердечные» отношения между Глостером и Лестером, подписан и двенадцатого мая послан Глостеру.

С восхищенными улыбками, расцветшими на их лицах, Мортимер и Альфред решили, что пять человек, одетые в цвета Глостера, должны доставить лошадей Томасу в Хе рефордский замок в ближайшие несколько дней, чтобы все выглядело так, будто они были посланы Глостером вскоре после того, как им был получен договор.

– Возможно, нам не следует посылать человека с лошадьми до субботы или даже до понедельника, – задумчиво проговорил Альфред, перестав улыбаться. Он прикрыл глаза и что то обдумывал. – Это послужит надежным знаком, чтобы Лестер подождал несколько дней, прежде чем отчаиваться, что Глостер не принял условия договора. И еще одно: по моему, принц родился в июне, потому что однажды его день рождения совпал с днем турнира, и все выигравшие отдали ему свои призы.

– Я думаю, вы правы, Эдуард действительно родился в июне, но какое это имеет отношение к делу?

– Это послужит для Томаса поводом предложить ему лошадей, – пояснил Альфред, удовлетворенно кивнув. – Меня все время беспокоило, что для подарка нет повода – за исключением того, чтобы просто доставить принцу удовольствие. Но почему Томас де Клер, тюремщик Эдуарда, должен доставлять удовольствие не имеющему власти принцу? Я всегда боялся, что это возбудит подозрения, а предложение Томаса выбрать лучшего скакуна все выдаст. Так лучше. Любой добродушный и удачливый молодой человек, получив больше лошадей, чем ему понадобится, может предложить, даже принцу, оказавшемуся не у дел, подарок ко дню рождения.

– И это похоже на Эдуарда – перепробовать всех лошадей, чтобы выбрать лучшую.

Альфред громко рассмеялся.

– В самом деле, очень похоже. Принц смотрит в зубы даже дареному коню. Я думаю, нам следует сказать Томасу, чтобы он немного поворчал по этому поводу за спиной Эдуарда.

– По вашему, важно, чтобы я отбыл из Уигмора до побега Эдуарда? Если я уеду в день приезда Лестера, это привлечет внимание к тому, куда я направился, и поставит под угрозу весь план.

– Милорд, – возразил Альфред, не показывая своего удивления внезапной сменой темы разговора, – вы, конечно, вольны поступать так, как считаете нужным, но если бы я знал, что вы были в Уигморе и уехали в день побега принца, я почувствовал бы, что пахнет жареным и меня хотят ввести в заблуждение. А теперь представьте, что Лестер, надувшийся от самодовольства и ошибочно решивший, что победил вас, услышит о вашем уходе из крепости вскоре после его появления.