– Я, конечно, заплачу, сир, – заверил его Альфред, – но мне придется попросить отсрочки. Насколько вам известно, сам я имею мало. В другое время мой брат прислал бы деньги не раздумывая, но, боюсь, что он может быть обвинен в поддержке королевы Элинор.

– Обе проблемы – я имею в виду желание мадам Барбары получить одобрение своего отца и тощий кошелек вашего брата – могут быть решены, если вы пожелаете помочь мне в одном деле.

– Я всегда готов услужить вам, сир.

Людовик засмеялся:

– Вы всегда выглядите так, словно и вправду имеете это в виду, но я знаю вас слишком долго и понимаю слишком хорошо, мой дорогой Альфред. Я чувствую, вас что то беспокоит. Не принуждая выполнить мою просьбу, я хочу лишь сказать, что это касается принца Эдуарда и связано с тем, что он упоминал о вашем мастерстве на турнирном поле. Это верно?

– Да, сир, – коротко ответил Альфред. – И мне нравится принц. Он молод и безрассуден – во всяком случае, он был таким до того, как на него обрушилось столько несчастий, – но, думаю, он умен и деятелен и, вероятно, не сделает дважды одну и ту же ошибку.

– Поверит ли он вашему слову, если вы ему скажете кое о чем?

– Да, сир…

Людовик снова засмеялся:

– Не будьте таким несчастным. Я не намерен просить вас солгать Эдуарду. Наоборот, я хочу, чтобы вы передали ему полную правду.

– Если от меня потребуется лишь сказать, что я ваш посланник и только передать ваши слова, то я с удовольствием сделаю это, – сказал Альфред. – Но я не совсем уверен, что мне будет позволено увидеть его.

– Вы имеете на это больше шансов, чем кто либо другой. Эдуард находится под охраной старшего сына Лестера, Генриха де Монфорта, которого вы тоже знаете.

– Да, мы часто бывали в одной компании вместе с принцем. Бог поможет им. Должно быть, такая участь горька для обоих – одному из друзей стать тюремщиком другого. У Эдуарда слишком много гордости, чтобы так легко смириться со своей судьбой, тем более что ему некого винить, кроме самого себя; Генрих, должно быть, испытывает гнев и мучительную боль, потому что он прекрасный человек и, я полагаю, искренне любит Эдуарда. Я сделаю все, что в моих силах. Но я не понимаю, – улыбнулся Альфред, – каким образом это поможет тощему кошельку моего брата. Более вероятно, что необходимость для меня подольше остаться в Англии, чтобы увидеться с Эдуардом, будет дорого стоить Раймонду.

– Я уплачу налог за позволение жениться в обмен на оказанную услугу.

Альфред прямо встретил взгляд Людовика.

– Барбара могла бы мне помочь. Я знаю, ей позволено разговаривать с Эдуардом при дворе и она служила у принцессы Элинор Кастильской. Она могла бы заверить Эдуарда в том, что с принцессой и ребенком хорошо обращаются, и рассказать о добром отношении, которое вы явили к ним.

Людовик улыбнулся.

– И вы ожидаете, что за это я также освобожу от уплаты налога мадам Барбару? – Тут он задумчиво нахмурился. – Действительно, это хорошо придумано, Альфред. Эдуард очень беспокоится о своей жене. Получив ответы на несколько личных вопросов, он станет более терпелив к своим бедам, так как у него полегчает на сердце. – Король кивнул. – Очень хорошо. Круа всего лишь поместье, и я не потеряю много, освободив и его от налога.

Тогда Альфред поклонился и искренне поблагодарил Людовика. Теперь, вспомнив об этом, он хмуро посмотрел на море, рассеянно отметив черные точки, которые, по видимому, были рыбачьими лодками, возвращающимися с моря.