– В этом я тебе доверяю. – Барбара громко засмеялась и положила голову ему на плечо. – Никто и никогда не называл тебя невеликодушным, Альфред. – Потом вдруг она выпрямилась и отодвинулась от него, чтобы ясно видеть лицо своего мужа. – Было о чем беспокоиться? Глупец! Ты испугал меня до полусмерти тем, как ты глядел на меня весь день, словно какое то несчастье постигло нас, но ты не осмеливаешься сказать мне о том, что произошло.

– Я напугал тебя до смерти? – с негодованием повторил Альфред. – А как ты посмотрела на меня, когда я взял твою руку у алтаря? Я подумал, что ты отречешься от меня прямо там, в соборе.

– Какое отношение ты имел к моей обеспокоенности? – раздраженно спросила Барбара. – Король…

– Я был женихом! – прервал Альфред с высокомерным негодованием. – Вообще допускается, что невеста выглядит испуганной у алтаря, но причиной является человек, который будет ее мужем.

Барбара снова расхохоталась.

– Тебе следовало бы знать меня получше! Мы были друзьями больше десяти лет. Мне нужно быть идиоткой, чтобы внезапно испугаться тебя.

На мгновение Альфред почувствовал себя глупо, и не из за того, что огорчился по поводу подарка, а из за своих бессмысленных страхов потерять ее навсегда. Она была с ним так непринужденна, не пытаясь прикрыть свою наготу, ее глаза, когда в них попадал отблеск свечей, сияли голубизной, а не холодным серым светом, так что Альфред едва не рассмеялся сам. Но затем он вспомнил ее напряженный голос, выкрикнувший: «Сделай это! Возьми меня и сделай это!» Контраст с тем, что она сказала, был слишком резок, чтобы просто отмахнуться. Он покачал головой.

– И это не имело ко мне никакого отношения, когда ты просила меня взять тебя? Ты кричала не от страстного желания?

Она склонила голову, но чувствовала на себе его беспокойный взгляд и не смогла солгать:

–Да…

Краска стыда залила ее лицо, шею и грудь. Но даже не эта краска остановила Альфреда, готового усомниться в истинности слов, которые она прошептала, а то, что нельзя было не увидеть – соски Барби набухли у него на глазах. Это немое свидетельство доказывало, что ее слова были правдой, а сам он – дураком. Альфред подумал, что даже самые искушенные любовницы не могли бы вызвать такую реакцию по своему желанию.

– Мне стыдно.

Второй раз она прошептала это тише, и он положил ей руку на плечо, а другой приподнял ее подбородок так, чтобы можно было заглянуть ей прямо в глаза.

– Не из за того, что ты соединилась со мной, – настойчиво проговорил он. – Никогда не стыдись. В тебе нет ничего, что бы ни казалось мне прекрасным.

«И ничего непохожего на других женщин», – с горечью подумала Барбара.

– Я чувствую себя так, будто я для тебя обычная шлюха, а ты получаешь удовольствие только от моего тела.

– Мне очень мало известно об обычных проститутках, – ответил Альфред, – но я сомневаюсь, что они вообще испытывают какое то удовольствие. Вот почему я нечасто посещаю их, Барби… – Его голос зазвучал умоляюще. – Не прячь от меня свою радость или добьешься того, что разрушишь ее. Я люблю тебя. Я не получу настоящего удовольствия, если ты не получишь никакого. Ты превратишь в яд зов моего тела.

– О нет, – твердо сказала она. – Я этого не перенесу.

Это была правда. Барбара хорошо знала, что кратчайший путь отдать мужа в руки другой женщины – быть холодной с ним в постели.

– Я хочу, чтобы мы были счастливы как муж и жена, и я охотно научусь у тебя всему, что увеличит нашу радость в постели и не только.