– За которые вы уже сделали выговор ее мужу.

– А ты разве был против, Григорий? – Екатерина выглядела удивленной.

– Если бы вашему величеству было угодно спросить меня – да, – с некоторой обидой в голосе, так хорошо знакомой императрице, ответил князь,

Потемкин, помимо того что был ближайшим и самым верным другом Екатерины, был постоянным советчиком по всем вопросам, включая и определение очередного обитателя государыниной опочивальни. С того момента как Потемкин впервые оказался в царской постели, Россия обрела двух правителей. И хотя пламя чувственной страсти, владевшей ими, погасло уже много лет назад, он продолжал править страной, разумеется, неофициально, за ее спиной, и чувствовал себя крайне уязвленным, если считал, что его мнением пренебрегают.

– Полагала, что не стоит беспокоить тебя по столь несущественному вопросу, – откровенно призналась императрица, с некоторым раздражением подумав, что умудренный опытом политикан порой ведет себя как неразумный отрок. Эта мысль уже не раз приходила ей в голову, но в обществе такого зубра, особенно столь темпераментного славянского зубра, приходится мириться с подобными мелкими, раздражающими чертами характера.

– Я лучше знаю генерала Дмитриева, чем вы, ваше величество, – со значительностью в голосе заявил Потемкин.

– Да, мне следовало спросить тебя, Григорий, – широко улыбнулась Екатерина. – Не сердись на меня, а лучше скажи, одобряешь ли ты мой план пригласить в крымскую поездку Софью Алексеевну?

Потемкин улыбнулся в ответ. Настроение его, по обыкновению, резко переменилось.

– Да, я думаю, что это хорошая мысль. Столь познавательное и приятное путешествие в тесном общении с такими высокопоставленными особами, как герцог де Лилль, с такими дипломатами, как граф де Сегюр, способно оказать исключительно благотворное влияние. Она весьма необычная и умная молодая женщина. Если муж не способен ее оценить, нет причин, которые помешали бы это сделать другим.

– Тебе, например? – насмешливо поинтересовалась императрица.

Потемкин чувственно расхохотался.

– Должен признать, что мысли мои лежат в этом направлении. Может, и неплохо, если умный и опытный любовник сумеет довести до совершенства ее образование.

– Совершенно ясно, что мужу се не подходит эта роль, – задумчиво откликнулась Екатерина. – Если Дмитриев не полный дурак, а опыта в этих делах ему не занимать, он должен бы понять, что с девицей следует вести себя нежно и внимательно.

– Князь Дмитриев, ваше величество, вообще вряд ли знает, что такое «нежно» и «внимательно», – сухо улыбнулся Потемкин. – Но в этом смысле он не отличается от большинства мужей. Нежность и внимательность – это удел любовников.

Взгляд Екатерины задержался на двери спальни ее фаворита, затем она с улыбкой проговорила:

– Да, ты бесконечно прав, Григорий. – В следующее мгновение она посерьезнела и деловито подытожила: – Итак, я даю ход этому делу. Во-первых, сообщаю князю Дмитриеву о нашем решении. Когда мы доберемся до Киева, оттуда отправлю гонца в Берхольское с просьбой к княгине присоединиться к нашей свите. Ты по-прежнему собираешься ехать завтра утром?

– Если я хочу быть уверен, что для моей госпожи в столь значимой поездке все предусмотрено, я должен отправиться в путь через час, – почтительно поклонился Потемкин.

Князь Павел Дмитриев почтительно выслушал лестное предложение императрицы назначить его жену старшей фрейлиной во время государственного визита в Крым.

– Ваше величество, это огромная честь для моей фамилии, – произнес он с тонкой улыбкой.