Сказка рухнула в один из метельных дней середины февраля. Адам сидел перед камином, расслабленно вытянув ноги, и зевал.

– Вот странно, мне всегда казалось, что томность – одно из самых привлекательных качеств в женщине, – заметил он как бы между прочим. – И угораздило же меня оказаться в плену самой неугомонной женщины на свете!

– Я вовсе не такая, – возразила Софи, прекратив на миг свое беспрестанное хождение по комнате, – Это просто потому, что мы целый день никуда не выходили. – Ласкаясь, она порхнула ему на колени. – Пойдем гулять?

– Софи, там же буран, неужели ты не видишь? – Адам откинулся в кресле, слегка обнимая ее бедра. – Если хочешь, – добавил он, посмеиваясь, – можем пойти прогуляться вверх по лестнице.

– Никакой это не буран! Мелкие снежинки летят, подумаешь!

Адам обернулся к окну. Снаружи ничего не было видно за снежными вихрями.

– Действительно, снежинки, – пробормотал он. – Я просто ничего не понимаю.

– Ну не вредничай! Мы тепло оденемся.

– Я только что предложил тебе выбор.

– Если сначала пойдем на улицу.

– Есть некоторые вещи, которыми я не торгую, Софья Алексеевна, – неожиданно резко выпалил он. – И тебе не советую дарить любовь в качестве взятки или какой-нибудь награды.

– Я совсем не имела это в виду, – ошеломленно взглянула на него Софи.

– Но прозвучало именно так. – Лицо его замкнулось, колени напряглись в ожесточенном сопротивлении.

Софи встала с ощущением, словно ее ударили.

– В таком случае я иду одна.

Дверь мягко закрылась за ней. В камине взметнулся язык пламени. Он вспомнил насмешливый голос Евы, потом показную покорность, когда он начинал ее упрашивать, затем, после исполнения унылой обязанности, снова холодное отношение и требование очередной подачки. В любом споре тело Евы было се самым весомым доказательством. Но она свободно отдавала его кому-то другому… Или и тогда она что-то получала взамен?

Горечь разочарования и предательства вновь разлилась в душе словно желчь. Но теперь к этому грызущему чувству примешалось еще и глубокое раскаяние. Он позволил своему прошлому коснуться Софи – женщины, настолько не похожей на Еву, что страшно было сознавать, что обе они женщины. И он позволил себе запятнать ее своей горечью. Адам, вскочил, намереваясь бежать за ней. Но, оказавшись в прихожей, увидел, как Григорий запирает входную дверь.

– Софья Алексеевна ушла, Григорий?

– Да, барин, – с почтением откликнулся сторож. – Думаю, в такую погоду она недолго погуляет.

У Адама не было подобной уверенности, но он все же вернулся и библиотеку, рассудительно заключив, что за то время, пока он будет одеваться, она растворится в метели, и искать ее будет бессмысленно.

Софи, низко склонив голову, сражалась со снежными зарядами, бьющими в лицо, залепляющими глаза. Не прошло и пяти минут, как она поняла всю глупость своего порыва, но продолжала идти вперед, надеясь, что таким образом выветрится неприятный осадок, оставшийся от разговора с Адамом.