– Насколько я понимаю, ты, князь, будешь в распоряжении князя Потемкина, – продолжила Екатерина. – Это даст тебе возможность заново познакомиться с собственной супругой. – Она покровительственно улыбнулась. – В торжественной обстановке, мой дорогой князь, уверена, от ваших разногласий не останется и следа.

– Смею надеяться, что это уже произошло, – спокойно сообщил Дмитриев. – Еще до поездки Софьи Алексеевны в Берхольское.

– Вот и прекрасно, – еще шире улыбнулась императрица. – Ты поступил весьма разумно, позволив ей эту поездку. Я знаю, она о ней мечтала. Когда мы доберемся до Киева, где должны будем ждать весны, чтобы продолжить путь в Крым, я отправлю гонцов за Софьей. Я по ней соскучилась. – Она слегка склонила голову, показывая, что аудиенция закончена. Князь Дмитриев, раскланявшись, покинул императорские покои.

Софье Алексеевне не удастся получить императорское послание, думал князь на обратном пути. В данный момент она должна быть не в Берхольском, а окоченевшим трупом в бескрайней степи, Курьеру императрицы скажут, что княгиня Дмитриева не приезжала в Берхольское. А поскольку, естественно, ее никто там и не ждал, известие о ее исчезновении и не могло дойти до мужа, который безвылазно провел зиму в Санкт-Петербурге в полной уверенности, что супруга, целая и невредимая, пребывает в родных пенатах,

Все складывается в высшей степени удовлетворительно, думал Дмитриев. Он изобразит убитого горем мужа, а через некоторое время начнет подыскивать себе новую жену. По крайней мере, сейчас он может сказать, что полностью выместил свою ненависть к Голицыным. Осуществленная месть вкупе с огромным наследством, доставшимся в качестве приданого, принесла наконец состояние душевного покоя. Все им принадлежащее переходит во владение Дмитриева; со смертью старика князя прекратится и сам род Голицыных. О да, это в высшей степени удовлетворительно!

Первый этап царской процессии, организованный с невероятной помпой, немало бы удавил Софью, особенно в свете ее собственного недавнего путешествия по той же дороге. Экипажи, напоминающие небольшие домики, поставленные на полозья, были оборудованы мягкими сиденьями, диванами, столиками, выложены коврами. На каждой станции поезд ожидали шестьсот свежих лошадей. Во время дневных остановок слуги разводили самовары прямо в снегу и обносили всех подносами с чаем и пирогами. Князь Потемкин, известный своей сверхпредусмотрительностью, даже распорядился выставить вдоль дороги горящие факелы, чтобы скрасить унылый пейзаж. Ни одна почтовая станция не могла бы принять подобную кавалькаду. Для ночлегов были выстроены специальные деревни, в которых заранее посланная прислуга готовила все необходимое для отдыха императрицы и ее свиты.

Дорога до Киева заняла четыре недели. В начале февраля процессия втянулась в город, чтобы дождаться окончания ледохода по Днепру.

Тем временем в Берхольском счастливые влюбленные, не подозревая о том, что их предположения о невозможности зимних передвижений по бескрайним заснеженным просторам несколько не соответствуют действительности, продолжали жить в своей уединенной идиллии. Они охотились на уток холодными зорями, отправлялись в санные прогулки по степи, катались на коньках и на санках, валялись в снегу как дети. По вечерам садились перед камином, читали вслух, играли в карты, за которыми Софи по-прежнему неумело жульничала, в шахматы и трик-трак, за которыми жульничать не могла.

Князь Голицын наблюдал, как расцветает его внучка, счастливая в любви, но сердце его обливалось кровью от осознания недолговечности этого счастья. От его взгляда не укрывались и мучительные переживания Адама, мрачные тени, время от времени набегающие на его лицо в те моменты, когда он полагал, что Софи не видит его. Старый князь догадывался о причине такого состояния.