– Милорд граф, – стоял на своем Эдмунд, – я ценю вашу доброту и необыкновенную щедрость. И все же как христианский рыцарь я не нарушу своей клятвы Аликс де Берне.

Не сдержав крика ярости, Сибилла выбежала из комнаты. Эдмунд хотел было последовать за ней, но пожилой византиец удержал его за плечо.

– Оставьте ее! – миролюбиво сказал он. – Племянница оценит ваше постоянство, когда вы встретитесь перед алтарем.

Эдмунд поднял руку в военном приветствии.

– Прошу простить, что потревожил ваш сон, милорд граф. А сейчас я должен уйти…

– Конечно. Идите с Богом, – улыбнулся граф Лев. – Завтра я буду осматривать ваш отряд.

Но этого ему сделать не удалось. На восходе солнца отряд Серебряного Леопарда переправился через быстрые темные воды Босфора и наконец вступил в лагерь Боэмунда Тарантского.

Книга третья ИЕРУСАЛИМ

.

Г л а в а 1 ИМЕНЕМ БОГА

Подобно бурному потоку войска крестоносцев устремились на юго-восток. Они вихрем проносились по степям, огибали высокие, покрытые соснами холмы. Чем дальше войска проникали в Малую Азию, тем труднее становился их путь. Приходилось пробиваться через такие густые девственные леса, что руководителям крестового похода нужно было высылать вперед отряды дровосеков, которые прорубали пути. Пришлось также сражаться с разрозненными группами пилигримов, священнослужителей, мародеров и грабителей, которые по ночам убивали слабых или больных, отставших воинов.

Расстояние, которое предстояло пройти в течение дня, никогда не определялось. Каждый вассал, группа или отряд пробивались вслед за штандартом своего предводителя совершенно самостоятельно. Они выбирали путь на свой страх и риск и двигались, пока не находили место, удобное для разбивки лагеря. Более важные вассалы продвигались медленнее других. Их сдерживали запряженные волами повозки, нагруженные женщинами и скарбом. Повозки сопровождали священники, едущие верхом на мулах, и толпы босых слуг.

В обязанности этих несчастных входило разбивать палатки, рубить лес, носить воду для своих господ и их лошадей.

По воле смышленого в военном деле Ричарда из Принципата отряду было приказано двигаться впереди этой неорганизованной массы людей. Поэтому ему раньше других удалось приятным июньским вечером осадить лошадей на вершине высокого холма. Здесь легкий бриз заставил трепетать вымпел сэра Эдмунда и бело-голубые флажки на копьях отряда.

Внизу в долине длинноволосые, полуобнаженные лесорубы валили деревья. Воины из отряда Эдмунда спешились, воткнув копья в каменистую почву, и занялись своими лошадьми. Они ослабили подпруги, поправили седла, осмотрели спины животных – нет ли потертостей. Герт пытался извлечь гальку, попавшую в подкову Громоносца.

Безжалостное азиатское солнце катилось к горизонту. Становилось прохладнее, и воины Эдмунда вздыхали с облегчением. В течение дня жаркие лучи превращали шлемы в раскаленные котелки, а кольчуги в обжигающие угли ада. Жара лишила лошадей обычной резвости, и они понуро тащились вперед.

Эдмунд расслабил кольчугу на шее, стащил с головы каску. Заметив кровоточащие ожоги на носах у сэра Арнульфо и сэра Этельма, он вновь оценил преимущества своей съемной носовой планки, скопированной с сарацинских шлемов.

В целом отряд успешно осуществил двухдневный переход через горы, возвышавшиеся к юго-востоку от Хризополя. Правда, одна из лошадей захромала. Но ее всадник быстро пересел на одну из полудюжины запасных лошадей. И это было единственным происшествием за время всего перехода…

Но вдруг Торауг, принявший христианство сержант-турок, тихо присвистнул. Вскинув темную руку, выделявшуюся на фоне мантии крестоносца, он указал на поросшую лесом вершину горы.