Я бродила взад-вперед по Перспективе, не выключая канал. Там кто-то швырнул бутылку, камера проследила ее полет. Бутылка ударилась о фасад "Электроник Металз" и разбилась.

Скоро мимо платформы на той стороне Каньона проплывет семичасовой флаер, похожий на мотылька. Через пятнадцать минут я могла бы быть над Олд-Ривер, через двадцать я сошла бы в Южном Арборе и пробежала три квартиры до Восточного. Арбор - неприветливый район, грязное скопище заброшенных офисов и разрушенных магазинов, еще не отстроенных после столкновения с Астероидом. Там на каждом шагу ночные клубы, будто стервятники на развалинах, а уцелевшие промышленные предприятия, восстановившись, борются друг с другом за существование.

Если я пропущу этот флаер, другой будет не раньше девяти часов. Вызовешь такси - прождешь не меньше получаса.

Полиция не допустит там ничего серьезного, я же все равно ничего не смогу сделать, а здесь у меня недопитый мартини, клубничный седатив и еще кредитная карточка с месячным лимитом в тысячу И.М.У.; однако робота я себе позволить не могу. Гораздо лучше было остаться дома и забыть обо всем.

Я едва не опоздала на флаер. На платформе было еще человек двадцать пассажиров, одни - в ярких вечерних туалетах - собирались повеселиться в городе, другие - ночные рабочие с серыми опустошенными лицами - ехали делать то, к чему роботы не приспособлены. Механический водитель был без головы.

Я не помню, когда показались огни города, не помню даже, как сошла на платформе Южного Арбора. Только пустившись бегом, заметила краем глаза, что на углу выпивают несколько мужчин. Скоро небо надо мной заполнилось маленькими роботами-самолетами, - целый рой их, мигая огнями и завывая сиренами, летел к центру города.

Почти сразу я влилась в поток людей, которые о чем-то спорили, ругались, просто галдели, и вскоре приблизилась к расстеленному на земле широкому полотнищу. При свете фонарей я прочитала на нем: ЛОМАЙ МАШИНЫ. Людская волна разбилась рядом, освободив проход, а может оттесняя меня со своего пути. Схлынув, она оставила после себя осколки стекла и обрывки бумаги. Казалось, демонстрация потеряла свой накал или была силой раздроблена на мелкие группы еще до того, как успела проявить свою неукротимую ярость. Одинокая полицейская машина, неторопливо двигавшаяся по шершавому бетону, обрызгала меня грязью, отметила код и последовала за толпой, оставив меня одну среди длинных теней от фонарных столбов.

Ворота "Электроник Металз", когда я подошла к ним, оказались открыты и освещены разноцветным неоном. Полицейская машина пряталась во внешнем дворе. Люди, скучившись в уголке, горячо о чем-то спорили, иногда их силуэты вылавливала своими фарами еще одна машина, беспрестанно кружившая возле них. Такие странные сцены я не раз видела и на экране, и на улицах, но никогда в них не участвовала. Я вошла в ворота и пересекла внешний двор. Никто не обращал на меня внимания. Я прикоснулась к панели посетителей, встроенной в дверь. На ней засветилось крошечное окошко и произнесло: "Здание сейчас закрыто". Большинство выставочных складов в городе имеют механизированный персонал и не закрываются всю ночь в ожидании клиентуры; я решила, что Э.М. в большой тревоге за свои товары.

– Я вам позвонила недавно, - сказала я дверной панели. - Насчет покупки одного из ваших роботов усложненного образца.

– Пожалуйста, звоните или приходите завтра.

– Я проехала двадцать миль, - сказала я, как будто это что-то могло значить.

– Из-за непредвиденных обстоятельств, - сказала дверь, - здание сейчас закрыто. Пожалуйста, звоните или приходите завтра.

Вдруг что-то случилось с моими ногами: я их больше не ощущала. Я сползла вниз и села прямо в своем черном платье в грязную тень портика. Я была подобна роботу с отключенной энергией. Меня будто закрыли на ночь, как это здание.